|
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб
|
|||||||||||
Кронгауз Максим
РУССКИЙ ЯЗЫК НА ГРАНИ НЕРВНОГО СРЫВА Несколько лет назад, зайдя в магазин, я стала невольным свидетелем разговора молоденькой продавщицы и юноши, видимого, её знакомого. Ничего не поняв из их диалога, я, извинившись, попросила молодых людей перевести их разговор. Так я узнала значения слов «оторвались» и «клёво». Сегодня мы часто слышим незнакомые и непонятные слова не только из уст молодежи, но и с экрана телевизора, из радиопередач, встречаем в книгах. И тогда нам, и особенно людям старшего возраста, требуется перевод с русского на русский же. Кого–то это смешит, кого–то беспокоит, а кого–то приводит в негодование: гибнет родная речь! Казалось бы, книга – строго научная, посвящена лингвистике, но это не сухой учебник или учёный трактат, а занимательное и весёлое чтение. Уже читая оглавление, предшествующее тексту, понимаешь, что будешь общаться со своим современником, живущим теми же реалиями, что и ты. То автор использует строчку известной песни («Не кочегары мы, не плотники»), то название популярного телесериала («Кто в доме хозяин»), то намекает на известный роман или учебное пособие («Курс молодого бойца», «Невыносимая неопределенность бытия»). Тут и там проскальзывают архисовременные и архипопулярные сегодня, правда в определённых кругах, словечки - «по понятиям», «элитно», «пиар» и т.д. Так уже с первой страницы автор становится собеседником самого широкого круга читателей интересующихся родным языком и его будущим. Кронгауз пишет о состоянии современного русского языка, преимущественно лексики, о трёх словесных волнах, захлестнувших русский язык после перестройки, об отношении государства к языку, о том, нужно ли законодательно регулировать язык, о реформе орфографии, о языке Интернета и др. И обо всём этом написано просто здорово: занимательно, с юмором, с насмешкой, с авторским отношением к тем или иным явлениям языка. В книге – масса интереснейших примеров, которые иллюстрируют современную языковую ситуацию. Так, говоря о связи изменяющего мира с изменяющимся языком, Кронгауз рассказывает о северо-американских эскимосах. Из-за потепления климата и смещения флоры и фауны к северу, они сегодня не могут рассказать о том, что видят в природе: у них в лексиконе нет слов для названия многочисленных новых растений и животных, появившихся на их территории в последнее время. Интересно? Ещё бы! Не обошёл своим вниманием Кронгауз и так называемый «гламур». По мнению Кронгауза, это особая культура, создаваемая глянцевыми журналами, этакий идеальный мир, населённый «правильными» девушками, посещающими «правильные» места, в «правильной» одежде, в «правильных» авто и так до бесконечности. И вот авторский вывод, убивающий наповал: гламурный язык во многом наследует традиции словаря Эллочки-людоедки и отчасти языка приказчиков, главным принципом которого было «сделать (точнее сказать) красиво». Сегодня эта гламурная лексика с особой агрессивностью внедряется в общественное сознание, занимая место советских идеологических слов. Этот процесс автор демонстрирует на примере одного из любимых слов «гламура» - «эксклюзивный». В своём новом значении оно не столько связано с понятиями исключительности, избранности, сколько с понятиями «дорого» и «престижно». Кронгауз с изумлением как-то прочитал рекламу на базаре – «Эксклюзивная баранина». Красиво соединено! Уж если есть баранину, то только эксклюзивную! Однако рядом эти два слова напрочь уничтожают весь «эксклюзив», тем более на рынке для всех. Денди и баранина! Осторожно! Помнится, Онегин боялся, как бы «брусничная вода» ему «не наделала б вреда», а тут продукт серьёзнее брусники. Иногда автор лукавит в своих рассуждениях и даже провоцирует читателя, например, когда говорит о мате и расширившихся границах его употребления. Не отвергая его совсем как лингвист, признавая его экспрессию и эмоциональность, как обыватель он не любит брань, и тут же пишет об убеждении матерщинников, что эти слова им нужны для связи мыслей и слов. И как бы соглашаясь с ними, Кронгауз делает вывод - «одна из функций русского мата - заполнять пустоты в речи и мысли». Ничего себе! Много места в книге занимает вопрос о заимствованиях и об истории проникновения в русский язык разных слов, об их удачном и не очень употреблении. Очень интересные заметки! Так, Кронгауз, например, подсмеивается над спортивными журналистами, щеголяющими совершенно незнакомыми читателю терминами. По его мнению, тут присутствует и некоторое хвастовство журналиста - «Вот что я знаю! Вот к чему причастен!», и забвение им коммуникативной роли языка. Какая связь между пишущим и читающим, если они пишут и читают на разных языках, если первый не умеет донести до второго нужную информацию. А ведь это - одна из задач журналистики. Один из самых популярных сегодня приёмов в рекламе – обращение к старой, дореволюционной орфографии, например, использование буквы «ять», как особенно яркого факта старого правописания. Да вот беда: то ли не знают её написания, то ли правил употребления, так и получается «Выъздная трапеза», где вместо «ять» написан «ер». Зато есть буква из старой орфографии! В главах, посвященных орфографии, автор выступает против её реформы, считая, что она принесет неудобства в первую очередь людям грамотным. Они, встретив по-новому написанные слова, будут медленнее читать. Кстати, говоря о графическом облике слова, к которому привыкла читающая публика, учёный утверждает, что часто, чтобы прочитать слово, достаточно верно написанных его первой и последней букв, а внутри могут быть ошибки, и их читающий просто не заметит. В подтверждение этого, в книге предложен текст, в нём каждое слово написано с максимальным количеством ошибок, но первая и последняя буквы на месте и верны. И читается этот тест очень легко. Автор считает, что возможное количество ошибок в слове может сделать даже грамотный человек. Вообще в книге много занимательного и весёлого. Главная же её задача, рассказав о состоянии современного русского языка, утвердить в умах носителей его, что для паники нет оснований, что наш язык достаточно творчески силён, что он способен всё новое, своё и заимствованное, привести в систему, отбросив не нужное, что язык не погибнет и до нервного срыва ему ещё далеко. В книге настолько много интересных фактов и точных выводов, что бессмысленно, например, делать закладки и выписки: я начала было, но оказалось, что они нужны буквально через страницу. Так что, читайте умную и весёлую книгу Максима Кронгауза «Русский язык на грани нервного срыва», уверена, что она понравится многим независимо от профессии читающего. Дорида Никаноровна Шипулина,
Из книги Максима Кронгауза «Русский язык на грани нервного срыва»: «Появление новых слов в языке показывает, что важного появилось в мире. И в этом смысле, пожалуй, самое интересное то, как мы называем самих себя, то есть какие новые названия людей появились в последнее время. По этим словам можно судить о том, какие человеческие типы оказываются в фокусе нашего внимания. Они также задают и некий новый взгляд на себя или, точнее, новый ракурс. Вообще названия людей помогают нам составить наш собственный обобщенный портрет, новые же названия добавляют в него новые черты. А ведь самое интересное для нас — это мы сами. Если подумать, как было бы интересно из этого океана новых названий выбрать самое новое, самое модное, ну вообще, самое-самое... Попробуем! Про профессии было сказано и так много, так что просто напомню: хедхантер, фандрейзер, коучер, пруфридер, копирайтер... И ведь это всё не какие-то диковинные существа, а мы сами — обычные современные люди. Новые профессии вползают в наш мир в таком количестве, что мы уже радуемся, как старым друзьям, дилеру и брокеру, дизайнеру и креатору (хотя недавно рассказывали про них анекдоты), не говоря уж о главной профессии грядущего века — менеджере. Ещё раз вспомню и его самоироничного двойника — манагера. Источник тот же — английский, а оценка — наша русская, и только в русском языке существующая. Новые профессии в подавляющем большинстве— из английского, исключения редки и относятся к областям кулинарии, моды, ну и спорта (например, сомелье, кутюрье, сумоист). Даже когда вдруг встречаешь в интернете что-то очень знакомое, например шароварщика, выясняется, что он тоже пришел из английского. К шароварам эта профессия отношения не имеет, а обозначает программиста, создателя особых пробных программ, предлагаемых бесплатно, но, как правило, с ограничением времени действия или каким-то другим «недостатком» (от англ. shareware). Кроме профессий есть ещё много нового и интересного. На звание самого-самого претендуют, на мой взгляд, два очень модных словца — блоггер и трендсеттер. С блоггером (англ. blogger) понятнее — это человек, ведущий блог, то есть дневник в интернете. Мало кто помнит, что сначала-то был weblog, но потом, как говорится, «w» упало, «е» пропало, а «b» накрепко прилипло к «log». Результат налицо. Кстати, пример другого игрового слова в интернете — лжеюзер, где «лже» означает вовсе не ложный, a LJ (LiveJournal), то есть опять же интернет-дневник. Только входящее в нашу жизнь слово трендсеттер поначалу вводит в заблуждение, однако это не порода собак. Оно — воплощенная мода, модно само и к тому же называет модного человека, точнее, законодателя этой самой моды, стиля жизни и, не побоюсь нового слова, тренда. В последнее время меня, пожалуй, больше всего поразил приход дауншифтера. Что это, кто это? Ах, да, это тот, кто занимается дауншифтингом. Всем понятно? Вопросов нет? Ладно уж, объясню. Дауншифтер — это тот, кто сознательно спускается вниз по социальной лестнице, выпадает из социальной иерархии. Журнал «Русский Newsweek» опубликовал большую статью о дауншифтерах, наших соотечественниках, которые бросают престижную работу, оставляют высокие посты и на заработанные тяжелым трудом деньги живут где-нибудь в Таиланде или Малайзии. Ведь и вправду иначе, чем как дауншифтерами, их и не назовешь. Обзор не будет полон, если мы не обратимся к области взаимоотношений полов. Здесь, как это ни странно, все самое интересное связано с мужчинами. Рядом с недавними властителями дум — метросексуалами — теперь часто упоминаются образованные по аналогии ретросексуалы (обычные мужики, но красиво названные) и техносексуалы (они же, но помешанные на технике). Однако за их спинами уже виден будущий чемпион — уберсексуал, причудливая смесь английского с немецким (вспомните уберменша). Только не надо спрашивать, что это такое, все равно не скажу. Разве что в качестве намека назову пару-тройку этих сверхмужчин: Билл Клинтон, Джордж Клуни, Пирс Броснан (любят политику, вино, сигары)... Замечу лишь, что тенденция удручающая, большинство из этих «неосексуалов» как-то слишком самодостаточны и практически не нуждаются в женском обществе. А жаль. Наблюдательный читатель уже обратил внимание, что и эти новые слова русским языком заимствованы, прежде всего из английского. Это, пожалуй, самый яркий и, наверное, грустный пример того, что мы сейчас не создаем общественные, профессиональные и культурные отношения, а, скорее, заимствуем их вместе с соответствующими словами, то есть живём в условиях трансляции чужой культуры. Отзывы к новости
|
||||||||||||
Назад | На главную
[Error] Call to a member function return_links() on null (0) /home/u535/herzenlib.ru/WWW/bitrix/templates/greenlamp/footer.php:49 #0: include_once /home/u535/herzenlib.ru/WWW/bitrix/modules/main/include/epilog_before.php:93 #1: require(string) /home/u535/herzenlib.ru/WWW/bitrix/modules/main/include/epilog.php:2 #2: require_once(string) /home/u535/herzenlib.ru/WWW/bitrix/footer.php:4 #3: require(string) /home/u535/herzenlib.ru/WWW/greenlamp/detail.php:18 ---------- |