Версия для слабовидящихВерсия для слабовидящих
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб

16 ЯНВАРЯ 2014 ГОДА
(четверг)

в литературном клубе «Зелёная лампа» состоялось заседание:

ЮМОР И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XX-XXI ВВ.

«Англичане – один из немногих народов в мире, который пользуется необъяснимым уважением окружающих. Как бы не посмеивались над свойствами и особенностями их характера, тайное почтение пробивается через любую насмешку, критику или откровенную враждебность».


Г. К. Макарова, руководитель клуба «Зелёная лампа»: «Добрый вечер. Очень приятно видеть и новые лица, и наших старых знакомых здесь, в нашем клубе. Давайте зажжём зелёную лампу и начнём наш вечер. Прежде всего, я хочу сделать пару объявлений, пригласить вас, как всегда, на наш «Киноклуб в Герценке». Очередной просмотр состоится в понедельник 20января. Мы смотрим документальный фильм Александра Сокурова «Читаем Блокадную книгу». В понедельник, в 17.30.

 photo DSC_5211_zps4fff8da8.jpg

Тема следующей «Зелёной лампы» у нас звучит так: «Между реальностью и мечтой: герои романов Гайто Газданова». Книги есть в отделе абонемента, кто может, читайте в интернете, и мы будем говорить на эту тему уже 6 февраля в 18 часов, в четверг. Вести вечер будут кандидат филологических наук Наталья Доброскокина и доктор филологических наук, профессор ВятГГУ Анатолий Евдокимович Ануфриев.

А сейчас о сегодняшнем вечере. 2014-й год объявлен годом британской культуры в России. И тема нашего первого в этом году заседания звучит так: «Юмор и национальный характер в английской литературе XX-XXI вв.». Уже в самом названии, на мой взгляд, есть изрядная доля юмора, потому, что всем понятно, теме этой, анализу вообще любого произведения английской литературы можно посвятить, наверное, не только часы, но и годы. Мы такую задачу не ставили. У нас клуб читательский и наша главная цель – поделиться своими впечатлениями, привлечь внимание к тем произведениям, которые ещё не очень известны, не на слуху; возможно, кто-то расскажет о своих любимых книгах, любимых авторах. Конечно, материала очень много, желающих выступить тоже, постарайтесь, как мы и договаривались, эмоционально, лаконично и в пределах очень небольшого количества времени, высказать своё впечатление, своё отношение к тому или иному автору. Эта тема была предложена главным библиотекарем отдела литературы на иностранных языках Юлией Наумовной Резник, и вызвала огромный интерес. Если кто-то не успеет выступить, не расстраивайтесь, в письменном или в электронном виде предоставьте нам ваши выступления, ваши рецензии или стихи, всё, что вы хотите, мы опубликуем это на сайте библиотеки, на странице «Зелёной лампы». Времени у нас немного – 2 часа, если получится, постараемся в хронологической последовательности рассказать о наиболее интересных авторах, причём самое интересное, я вас уверяю, у нас припасено на конец, на сладкое, т.е. самое интересное будет, я надеюсь, в финале.

А сейчас начнём вечер с сонета Вильяма нашего Шекспира в исполнении Евгения Серафимовича Останина, который сопровождает наши мероприятия, далеко не в первый раз. Музыка – Евгения Серафимовича. Пожалуйста».

Е. С. Останин, кандидат исторических наук, доцент ВятГГУ: «Сонет 130, «Её глаза на звезды непохожи…». Перевод Маршака».

Аплодисменты

Г. К. Макарова: «Я уже говорила, что взять для обсуждения английскую литературу предложила нам Юлия Наумовна Резник. Вот ей и расхлёбывать. Сейчас она нам расскажет в чём же заключается своеобразие английского юмора и английского национального характера».

 photo DSC_5221_zpsfdf1c21b.jpg

Галина Макарова и Юлия Резник

Ю. Н. Резник, главный библиотекарь отдела литературы на иностранных языках: «Постараюсь. Я совершенно согласна с Галиной Константиновной, что эта тема очень обширная. Мы только прикоснёмся к ней.
Есть такая новая наука – этнопсихология, которая и пытается ответить на вопрос: что такое национальный характер? Это особый психогенетический склад народа. Он возникает на основе его исторического и культурного опыта, традиций, идей, ценностей и стереотипов. Это особый способ видения и чувствования и, конечно, у каждого народа он свой.

Мы говорим об английском национальном характере, но вы должны понимать, что мы в общем-то говорим о британском национальном характере, потому что и валлийцы, и шотландцы, и ирландцы, и англичане, которые живут на территории Великобритании – все они, конечно, в отдельности обладают своим национальным характером, у них свои традиции, культура, но то, что они уже давно живут вместе, конечно, их и объединяет. Помните, у нас была единая общность – советский народ, т.е. у него на общей территории создался и свой особый национальный характер.

Разнообразие природы, пейзажа, географии, экономики превращает этот маленький остров в огромную страну. Север отличается очень сильно от Юга, Восток от Запада. Причём и традиции очень сильно отличаются. Поэтому мы можем говорить, что это не просто остров, а это целая большая страна. Что же всё-таки повлияло на национальный характер? Чтобы ответить на этот вопрос нужно хорошо знать историю Англии. (Мы будем говорить – Англия). Существует такой термин – “островная психология”. Многие считают, что британцы обладают своим национальным характером, потому, что они отделены от материка, но, островов очень много, а Англия такая одна. Английский национальный характер, с одной стороны, противоречив и парадоксален, а с другой стороны, он на протяжении многих веков остаётся очень цельным. Прежде всего, если смотреть на географию, природу этого острова, то там природа очень разнообразна. И это находит своё отражение в традициях народа, и в языке, и в одежде, и в еде.

 photo DSC_5263_zpse023fa21.jpg

Галина Макарова, Юлия Пак, Юлия Резник

Что же ещё повлияло на формирование национального характера? Это сочетание очень многих факторов: смешение в одно целое племён, которые там жили; тут и бритты, и кельты, и англосаксы. А также римское и нормандское завоевания Британских островов очень сильно повлияли как на язык, так и на традиции. Своеобразный климат, особенное географическое положение, природа – всё это сделало англичан непохожими на других европейцев. Хочу привести цитату одного журналиста, он пишет: “Пролив, отделяющийся от Континента – это оборонительный ров для англичан, вдоль берегов которого они несут постоянную службу, обозревая горизонты в поисках возможного захватчика”.

И самая важная особенность национального характера, я считаю,– это приверженность англичан традициям, или иначе, – консерватизм. Стремление сохранить в первозданном виде особенности быта и поведения, ритуалы и привычки. Видимо, англичане интуитивно чувствуют связь между формой и содержанием – поменяешь форму, изменится и содержание. Не буду вам напоминать о правом руле, о левостороннем движении, которое не меняется много веков. Интересно, что в Англии в старых домах запрещено менять двери, окна, никаких стеклопакетов там вы не увидите.

И, конечно, самая главная традиция, которую чтят все англичане – это монархия. Вспомните недавнюю красивую свадьбу принца Уильяма и Кейт Мидлтон. И ещё нужно сказать, что англичане с очень большой любовью относятся к своей истории. В любом захолустье есть музей, который посещается не приезжими из других стран, а именно местными жителями.

Вторая особенность англичан – сдержанность, контроль над своими чувствами. Есть такое выражение «stivapolip» – это значит: держать верхнюю губу твёрдой. Что бы ни происходило, англичанин, англичанка должны держать себя в руках, не поддаваться эмоциям. И действительно, по сравнению с романскими нациями англичане очень спокойны. Но это не значит, что внутри их сердец не бушует буря. Где-то я прочитала, что если во Франции мужчина разорится из-за женщины, то это будет расценено окружающими как подвиг с его стороны. Все им будут восхищаться: вот, он из-за женщины… А англичане это не поймут, потому что, кроме женщин и секса, есть ещё другие важные вещи для мужчин: политика, конный спорт и т.д.

Строгость и сдержанность проявляются и в воспитании детей. И сейчас ещё можно встретить в пабах объявление «Детям и собакам вход запрещён». Но это не значит, что они детей своих не любят, просто они их воспитывают в строгости. Давайте вспомним, что движение бойскаутов началось в Англии. И вот этот лозунг: «Будь готов!» – впервые прозвучал на английской земле. Они своих детей с самого начала учат преодолевать трудности, быть готовыми к трудностям. Проигрывать они не боятся. У них иногда вызов – важнее победы.
До сих пор в Англии сохранились закрытые пансионы, в которых учатся или одни девочки, или одни мальчики, где система воспитания не менялась очень давно. Может быть, сейчас детей уже так не наказывают, но по-прежнему подобные учебные заведения остаются полузакрытыми учреждениями.

Если говорить об английской национальной еде, которая сохранилась в сельской местности, то она очень простая и направлена на утоление голода, а не на получение удовольствия. Пища должна быть такой, какой она дана Богом, землёй, природой.

Ещё одна особенность – это, конечно, англиканская церковь. Она не зависит ни от кого извне. Викарий воспринимается не как пастырь или наставник, а, скорее, как друг. Роль его – быть готовым помочь, когда трудно. Может быть, это объясняется тем, что христианство пустило здесь свои корни уже вIII веке. Когда ещё о христианстве мало кто знал, на этой земле уже строили монастыри и монахи вели беседы о вере.

Парадоксальным образом большое значение для англичан имеет понятие комфорта. Кстати, само слово «комфорт» пришло к нам из английского языка. Английский дом представляет собой вершину уюта и удобства. Англичане предпочитают пусть маленький, пусть в рассрочку, но свой дом с палисадником, где очень богатая обстановка включает в себя множество, предметов, столиков, пуфиков и все это перед камином.

Другой кажущийся парадокс заключается в том, что такая сдержанная нация создала самую богатую детскую литературу в мире. Очаровательные и трогательные персонажи из Англии покорили весь мир. Вспомним хотя бы Вини Пуха или Питера Пена – мальчика, который не хочет взрослеть. Видимо, сохранение в себе детства особенно важно для взрослых, которые воспитываются в атмосфере строгости. Когда они вырастают, достигают чего-то в жизни, они могут себе позволить расслабиться и начать во что-то играть. В любом английском пабе есть дартс – игра, которой взрослые уже мужчины увлечённо занимаются.

 photo DSC_5223_zps3b32ab9c.jpg

И, конечно, любовь к животным, любовь к лошадям. Тоже их национальная особенность, у тех, разумеется, кто может себе это позволить. Лошади – дорогое удовольствие.
Прогулки двух англичан нередко представляют собой меланхоличное, молчаливое шествие, а вот прогулки с собакой почти всегда являются приятной, хотя и односторонней беседой, полной нежности и тепла.

Ну и ещё одна черта, о которой вы слышали наверняка, это то, что англичане всё время говорят о погоде. Погода для них остаётся источником постоянного удивления и тайного восхищения. Вся страна играет в одну и ту же игру: «Кто бы мог подумать?». Учёные, кстати, доказали, что переменчивость английской погоды сильно преувеличена. Любая страна, которая находится у моря, обладает точно в такой же степени переменчивой погодой.

Тема нашей сегодняшней встречи – юмор в литературе и в жизни англичан. Юмор – это существенная часть национального английского характера. Англичане гордятся своим юмором, считают его национальным богатством.
Я посмотрела, как определяется юмор вообще. Очень много определений существует. Юмор – это интеллектуальная особенность подмечать в явлениях их комические стороны. Виды юмора: ирония, пародия, сатира, анекдот, шутка, каламбур.
У английского юмора есть свои особенности, он состоит из двух равноправных элементов – юмор как такового и остроумия. Они дополняют друг друга и придают английскому чувству комического своеобразие и оригинальность. Хочу процитировать английского биографа, писателя, который занимался теорией юмора. Хэскет Пирсон писал: «…остроумие – произведение ума, юмор – сердца. Юмор – наш природный элемент. Мы развиваем своё остроумие за счёт других людей. Остроумие – знак превосходства, юмор – знак равенства. Остроумие – аристократично, юмор – демократичен». Есть различия, на его взгляд, между французским и английским остроумием. Французское остроумие убивает наповал, английское – только отправляет в нокаут. Английский юмор, в основном, – словесный юмор. Англичане сохраняют серьёзность даже, когда шутят, юмор у них не сводится к простой шутливости. Шутливость и серьёзность – это два необходимых элемента в английском юморе.

Английский юмор также бывает эксцентричен, как эксцентричен в целом английский характер. Чаще всего смысл содержится в подтексте и предполагает способность к пониманию у слушателя. Если этой способности нет, то отличить английский юмор от серьёзности довольно трудно.
В английском юморе многое основано на недосказанности, лаконичности и тактичности. Он рассчитан на небольшую подготовленную аудиторию.

А сейчас мы перейдем к литературе. Лучшая английская литература, как в прошлом, так и в настоящем представляет собой образцы замечательного и изощрённого юмора. Большинство английских писателей являются настоящими мастерами комического. Совершим небольшой исторический экскурс, потому что без этих имён невозможно представить себе развитие английской литературы».

Г. К. Макарова: «Юлия Наумовна, может, вы передохнёте пока? А мы ещё одну песню послушаем».

Ю. Н. Резник: «Да, обязательно».

Г. К. Макарова: «Евгений Серафимович, у вас была в запасе песня на стихи Бёрнса «Дженни». Может быть, мы сейчас её послушаем?»

Е. С. Останин: «Или мой сюрприз?»

Г. К. Макарова: «Как хотите, как хотите».

Е. С. Останин: «Ну, раз о юморе речь зашла, сюрприз – тоже с элементами юмора. Хотя, конечно, Роберт Бернс – шотландский, как вы знаете, поэт был. Он такое же отношение к англичанам имеет, как удмурты к русским. Но раз пишет на английском языке, то будем считать, что он оттуда.

 photo DSC_5319_zpsb3164f02.jpg

Евгений Останин

«Мне нужна жена, мне нужна жена, лучше или хуже…». Я последнюю строчку объясню.
Дело в том, что к стихам есть пояснение. Песня написана на известную народную мелодию «Покупайте женщин». А поскольку мелодия не прилагалась, пришлось сочинить свою».

Аплодисменты

Г. К. Макарова: «Ну, Юлия Наумовна, продолжим. Немножко сейчас о классиках, а потом мы перейдём к более современным авторам и дадим слово всем присутствующим».

Ю. Н. Резник: «Джеффри Чосер, автор великих «Кентерберийских рассказов» стоит у истоков английской литературы и он был настоящим юмористом. Во-первых, он – создатель того языка английского, который сейчас существует. В своих «Кентерберийских рассказах» Чосер рассказал о комических характерах и ситуациях с серьёзным лицом, что вообще характерно для английской литературы. Именно он создал набор тем, которые потом воспроизводили многие писатели-юмористы.

Следующий писатель, который сыграл большую роль в становлении и развитии английского литературы, – это Бенджамин Джонсон. Он был страшим современником Шекспира и создателем бытовой комедии. Его пьесы тоже ставились в «Глобусе», и поскольку его комические персонажи были людьми странными со странными привычками, которые выделяли их из толпы прочих людей, то они вызывали злобный смех у зрителей.

Ну, конечно, Шекспир – великий драматург. В создании комических образов он пошёл своим путём. Его юмор – универсален, он есть и в его комедиях, и в его трагедиях. В пьесах Шекспира, в отличие от Джонсона, господствует атмосфера доброго, терпимого к недостаткам людей юмора, который потом мы встретим у Теккерея, Диккенса и многих других авторов.

У него два вида юмора. Это юмор учёный, интеллектуальный, где остроумие основано на куртуазном диалоге, на обращении к образам и мифам. И народный юмор, идущий от склада английского ума и характера, от оборотов речи и традиционных типов поведения. Эти два уровня не существуют отдельно. Они переплетаются. Поэтому у него и принцы, и благородные дамы могут демонстрировать юмор, основанный на народных словах и выражениях, а шуты и глупцы способны к интеллектуальному остроумию. 

Большое место у Шекспира отводится словесной игре. Учёные подсчитали, что в среднем на каждую его пьесу приходится 75 каламбуров. Напомню, что каламбур – это литературный приём, предполагающий использование в одном контексте разных значений какого-то слова или разных слов, которые имеют сходное звучание. Комический эффект достигается благодаря контрасту между разными смыслами одинаково звучащих слов.

Ещё хочу обратить ваше внимание на Уильяма Конгрива – представителя английской комедии остроумия (комедии нравов). Его называли английским Мольером. В его комедиях много шуток, розыгрышей, смелой интриги. Но нам Конгрив интересен тем, что он также занимался исследованием теории юмора. Вот его цитата: «Я считаю юмор порождением чисто английским, во всяком случае, на другой почве он не получил такого развития, как у нас. Причина тому – то обстоятельство, что простой народ Англии в высокой степени пользуется свободой, независимостью и человеческими правами. Человек, обладающий юмором, не вынужден скрывать его или опасаться проявить его в полную силу». То есть Конгрив объясняет превосходство англичан в юморе социальными причинами – распространением демократии в стране. Ещё он говорил, что даже грубая пища способствует формированию чувства юмора в человеке.

В XVIII веке, как мы знаем, большой интерес появляется к политической сатире. Джонатан Свифт всем вам хорошо известен. Все знают его «Приключения Гулливера», а памфлет «Сказка о бочке» является шедевром политической сатиры.
Эпоха Просвещения также дала миру великих английских писателей: Генри Филдинга и Лоуренса Стерна. Ну и о Стерне нам, наверное, расскажет Андрей Жигалин».

А. В. Жигалин, поэт: «Кто знает Лоуренса Стерна? А кто знает про такое направление в литературе как сентиментализм? Практически все. Вот этот термин как раз и появился благодаря Стерну и его книге «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии».

 photo DSC_5271_zps1135fee9.jpg

Андрей Жигалин

Кстати говоря, Стерн был священником, как и Джонатан Свифт и – в свои поздние годы – Льюис Кэрролл. Тоже один из английских парадоксов – священники-профессора, пишущие сатиру и юмор. «Безумное чаепитие» у Кэрролла – это также одна из перекличек со Стерном, который в таких «безумных чаепитиях» реально участвовал. Ибо в замке у его богатого соседа, помещика Стивенсона, который был университетским товарищем Стерна, имелась прекрасная библиотека (благодаря ей Лоуренс и стал образованнейшим человеком своего времени). А ещё в замке Стивенсона, получившем прозвище «Замка Безумцев», часто устраивались весёлые пирушки. По вечерам они рассказывали друг другу вымышленные истории, построенные без особого соблюдения «здравого смысла». В этой обстановке шлифовались талант и остроумие Стерна. Без Стивенсона Стерн был бы приличным приходским священником, но потом никогда не смог бы написать «Тристрама Шенди», над которым он работал 7 лет.
У Стерна – две самые знаменитые книги. «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» – толстенный роман, до сих пор он не устарел, читается просто замечательно. Очень смешно и в то же время очень горько и печально. Стерн невероятно умел соединять эти вещи.
И вторая книга – «Сентиментальное путешествии по Франции и Италии». Она уже гораздо тоньше, около 200 страниц. Причем, там описано только путешествие по Франции, об Италии он написать не успел. Но книга так до сих пор и ходит с этим названием. Книга просто великолепная! Она не устарела ни в одной шутке! Очень всем советую! (Есть замечательный фильм, кстати, снятый по этой книге.)

 photo DSC_5266_zps4b7c86fc.jpg

Андрей Жигалин

И вот оттуда и пошло слово «сентиментализм», как я уже говорил в начале. Этакая супер-чувствительность, переходящая иногда в пародию на неё. Например, Стерн описывает, как во время путешествия у него умирает осёл. И несколько страниц посвящено описанию этой почти космической трагедии, где печаль и одновременно юмор соседствуют нераздельно! Или сцена, когда он прибывает на какой-то постоялый двор. А там всего лишь одна комната, и его с незнакомой дамой селят в эту одну комнату, где лишь одна кровать. И вот драмокосмическая ситуация – «кто что может подумать?»: «Она подумала, что я мог подумать, что она подумала, что я…»… То есть это практически предвосхищение тончайшего психологизма Толстого. Очень советую, действительно замечательная книга середины XVIII века. Насколько я помню, Стерн умер в 1768 году».

Ю. Н. Резник: «Ну, и наконец, XIX век – это «золотой век» английского литературного юмора. В эту эпоху национальное остроумие и юмор находят выражение почти в каждом виде и жанре литературы. Пример такого деликатного юмора, когда автор не навязывает своего отношения, а литературные герои сами раскрывают своё лицемерие, снобизм, самомнение и глупость – это Джейн Остин, конечно. Её романы нравов посвящены изображению мелкопоместного дворянства, которые в Англии имеют свой термин – джентри.

 photo main_zpseb4486e2.jpg

Джейн Остин

Ну, и конечно, после Остин – это великие писатели, сатирики, мастера реалистического романа. Уильям Мейкпис Теккерей и Чарльз Диккенс. У Теккерея мы видим новую стилистику – это ироническая проза. Он не навязывает своего мнения о герое, изобличает зло и порок, которое его герои скрывают под маской добродетели и благородства. Разница между Теккереем и Диккенсом в том, что у Диккенса очень чётко проходит водораздел добра и зла, белого и чёрного. У Диккенса очень много комических характеров, ими можно заселить целый город. Искать у Диккенса юмор – всё равно, как если бы вы попросили стакан воды, а вас привели к океану.

В романах Диккенса два типа характеров, которые потом использовали и другие авторы. Это холодные и бездушные люди: чиновники, адвокаты и судьи, использующие закон для своей личной выгоды, и отзывчивые, мягкие, вызывающие симпатию люди, вроде Пиквика. Первых он изображает как марионеток, карикатурно, вторых описывает с мягким юмором, искренним сочувствием и сердечной теплотой к их недостаткам.

Традиция литературного юмора продолжается и в литературе XIX – начале XX веков. Здесь юмор приобретает сложные и многообразные формы. Это изысканная интеллектуальная литература игры слов и нонсенса, или бессмыслицы. И это типично английский феномен, редко встречающийся в литературе других стран. И опять слово Андрею Жигалину, он нас познакомит с творчеством Эдварда Лира и Льюиса Кэрролла.

А. В. Жигалин: «Да, одним из отцов детской литературы, отцом лимерика – уникального жанра – и вообще поэзии бессмыслицы и абсурда, является английский поэт Эдвард Лир. Кстати говоря, Эдвард Лир родился в один год с Чарльзом Диккенсом, в 1812 году – это год нашествия Наполеона на Москву.

 photo contentanswcdncom_1_zps5a7ad3e7.jpg

Эдвард Лир

Лир был ещё и замечательным художником-анималистом: рисовал животных, чаще всего птиц. То есть фотографии тогда ещё практически не было, и если надо было нарисовать птиц Греции или Швейцарии, или на Мальте, то отправляли туда художника Эдварда Лира, и он привозил из своих путешествий кучу альбомов с замечательно выполненными иллюстрациями. В Индии он два года, например, прожил.

 photo red-yellow-macaw-c2a9-taschen_zpse1ed5587.jpg

У Лира был кот, звали кота Фосс. И кот сопровождал его во всех путешествиях и прожил очень много лет, сколько коты практически не живут. А Лир умер через два месяца после смерти кота. Умер он в 1888 году. Есть стихотворение Лира о самом себе. Оно называется «Эдвард Лир о самом себе» в переводе Маршака. Замечательное стихотворение.

Читает стихотворение

Эдвард Лир о самом себе

Мы в восторге от мистера Лира,  
Исписал он стихами тома.
Для одних он – ворчун и придира,
А другим он приятен весьма.
Десять пальцев, два глаза, два уха,
Подарила природа ему.
Не лишен он известного слуха
И в гостях не поёт потому.
Книг у Лира на полках немало.
Он привез их из множества стран.
Пьет вино он с наклейкой "Марсана",
И совсем не бывает он пьян.
Есть у Лира знакомые разные.
Кот его называется Фосс.
Тело автора – шарообразное,
И совсем нет под шляпой волос.
Если ходит он, тростью стуча,
В белоснежном плаще за границей,
Все мальчишки кричат: "Англичанин
В халате бежал из больницы!"
Он рыдает, бродя в одиночку
По горам, среди каменных глыб,
Покупает в аптеке примочку,
А в ларьке – марципановых рыб.
По-испански не пишет он, дети,
И не любит он пить рыбий жир...
Как приятно нам знать, что на свете
Есть такой человек – мистер Лир!
Аплодисменты

Лир ещё был замечательным карикатуристом и основоположником жанра лимериков».

Г. К. Макарова: «Это всё рисунки Эдварда Лира».

А. В. Жигалин: «Да, да. Есть и цветные, кстати. И там внизу подпись. Это вот – кот Фосс, я так понимаю, знаменитый.

 photo 382_640_zps9e1f53b7.jpg

 

На мой взгляд, самые лучшие лимерики – в переводе Григория Кружкова. Например:

Жила-была дама приятная,
На вид совершенно квадратная.
Кто бы с ней ни встречался,
От души восхищался:
"До чего ж эта дама приятная!"

Или, допустим:

Жил-был старичок между ульями,
От пчёл отбивавшийся стульями.
Но он не учел
Числа этих пчел
И пал смертью храбрых меж ульями.

Смех в зале

 photo DSC_53334300_zps0358ad75.jpg

Ольга Шевченко


Жил-был старичок из Гонконга,  
Танцевавший под музыку гонга.
Но ему заявили:
"Прекрати это – или
Убирайся совсем из Гонконга!"

Жил мальчик из города Майена,
Свалившийся в чайник нечаянно.
Он сидел там, сидел
И совсем поседел,
Этот бывший мальчишка из Майена.

Один джентльмен втихомолку
Забрался на старую елку.
Он кушал пирог
И слушал сорок,
На ту же слетевшихся елку.

Жил мальчик вблизи Фермопил,
Который так громко вопил,
Что глохли все тетки
И дохли селедки,
И сыпалась пыль со стропил.

Смех в зале

Один старикашка с косою
Гонялся полдня за осою.
Но в четвёртом часу
Потерял он косу
И был крепко укушен осою.

Жил-был старичок из Винчестера,
За которымпогналися шестеро.
Он вскочил на скамью,
Перепрыгнул свинью
И совсем убежал из Винчестера.

Смех в зале

И так далее. Лир действительно возродил целый жанр. Существует множество гипотез относительно происхождения слова «limerick». Сам Лир не называл свои шуточные стихотворения «лимериками». Слово «limerick» впервые появилось в печатном виде в 1892 году уже после смерти поэта. Некоторые исследователи полагают, что ещё в XVIII веке ирландские поэты, собираясь в тавернах, во время застолий сочиняли стихи, очень похожие на современные лимерики. Также существует предположение, что, возможно, слово «limerick» не от названия ирландского города, а от ирландских слов «a merry lay», что означает «весёлая песня». Так или иначе, с конца XIX века лимерики становятся широко известны повсеместно. Эдвард Лир использовал форму народного лимерика в своей поэзии нонсенса, сделав лимерик ещё более популярным. Лир является автором 212 лимериков. Лимерики сочиняли многие известные прозаики и поэты (Lewis Carroll, Rudyard Kipling, John Galsworthy, Mark Twain, Arnold Bennett). И по сей день во многих англоязычных странах устраивают шуточные состязания любителей лимериков. Если зайти в интернет, там будет просто море лимериков – на любые темы. Много продолжателей у дела Лира. Ведь лимерики обманчиво легко писать, всего 5 строчек, схема рифмовки одна: первая и вторая строки рифмуются с пятой строкой, а третья – с четвертой. Главное – придумать интересную ситуацию. Я, кстати, попробовал написать вятские лимерики. У Лира, как правило, упоминаются города. Если взять города из произведений Грина, то это будут уже наши вятские лимерики-зурбаганки. Например:

Младенец один в Зурбагане
Чудесно играл на баяне:
В неполный свой год –
Любой мог аккорд
Ногами он взять на баяне!.. …

Смех в зале

Или:

Один юнга Тимми из Лисса
Выкуривал трубкою лиса.
Дымил у горы...
Как вдруг из норы
Полезла гигантская крыса...

 photo DSC_5287_zps7d98e050.jpg

Андрей Жигалин

Или, допустим:

Из Лисса одна балерина
Прочла сочинения Грина:
- Писатель-то – АС!
Всё знает про нас!! –
Вердикт балерины из Грина.

Аплодисменты

Другие Зурбаганки Андрея Жигалина

Жизнь, кстати говоря, была очень печальная у Эдварда Лира. Родился он 12 мая 1812 года в семье биржевого маклера и был 20-м ребенком в семье. Когда ему было 4 года, его отец обанкротился, семья погрузилась в бедность. В 20 лет один из богатых меценатов пригласил Лира в свою школу, где учили рисованию. Лир показал замечательные успехи. Ещё Лир был болен эпилепсией, у него была сильнейшая близорукость и больные лёгкие. А также у него был громадный нос, который он всю жизнь ненавидел, и поэтому, может быть, у него появились карикатуры – он начал рисовать себя. Уже не так страшно, если человек сам над собой смеется. Это и есть английский характер. Почему англичане смеются? «Лучше мы сами посмеёмся над собой и тем обезоружим всех». Лира считали чудаком. Конечно, он и был им, быть может даже самым чудаковатым из чудаков, которыми по праву гордится Альбион. В 1846 году он дал двенадцать уроков рисования королеве Виктории, и мог бы с успехом продолжить свою карьеру при дворе, однако предпочел этому неверный хлеб свободного художника. Он никогда не был женат. Свободно говорил и писал на нескольких языках, включая древне- и новогреческий, был пейзажистом и блестящим рисовальщиком, превосходным ботаником и орнитологом, положил на музыку многие из собственных стихов. Здоровье не позволяло ему жить в сыром климате, и Лир вынужден был покинуть Англию. С девятнадцати лет он путешествовал по миру, только изредка и ненадолго заезжая домой. Города и страны, которые он посетил: Амстердам, Берлин, Берн, Брюссель, Дублин, Иерусалим, Корсика, Канны, Париж, Греция, Албания, Мальта, Цейлон, Индия, Египет и ещё список на пол-страницы... То есть практически – весь мир. Умер он в 76 лет, 10 лет его в путешествиях сопровождал кот Фосс, проживший свои 18 лет, и Лир пережил его всего на 2 месяца. Это и называется – любовь до гроба, или Любовь Чудака. О Лире у меня всё. .

Аплодисменты

Г. К. Макарова: «Спасибо».

Ю. Н. Резник: «Ну, а с другой стороны, в ХХ веке продолжается традиция мягкого, безобидного юмора, основанного на сентиментальности, жалости. И тут, конечно, Джером Клапка Джером со своим романом «Трое в лодке, не считая собаки».Его сфера юмора – быт, повседневная жизнь, комические приключения неприспособлённых к практической жизни героев в мире неодушевлённых вещей. Джером – мастер занимательного повествования, его книги включают вставные истории и анекдоты.

Я забыла сказать, что в Англии очень большая традиция издания юмористических журналов. Журнал «Панч» - просуществовал два века, там работали и Диккенс, и Теккерей, и Джером К. Джером. И он только в 2002 году прекратил свое существование. Кроме того, были юмористические журналы «Спектейтер» и другие.

Свой вклад в юмористическую традицию внесли и ирландцы, обладающие прирождённым чувством юмора. Тут мы вспомним Оскара Уайльда, который атаковал викторианскую мораль в своих пьесах, содержащих остроумные и парадоксальные афоризмы. Не могу удержаться, чтоб хотя бы один не прочитать: «У меня непритязательный вкус: мне вполне достаточно самого лучшего».

Другой великий ирландец – Бернард Шоу (1856-1950). Он внёс в английскую драматургию атмосферу универсального юмора, такого же, как у Шекспира, но не исключающего серьёзности социальных проблем. 

Его пьесы привнесли в английскую литературную традицию толику остроты и горечи. Приведу такой пример его остроумия. Когда Бернарду Шоу предложили остаться в СССР во время его визита, он сказал: «Англия – сущий ад, но я сам – великий грешник».

Мы сейчас услышим ваши впечатления от прочитанных вами книг. Я хочу ещё заметить, что любое произведение можно испортить отвратительным переводом. Работа переводчика художественной литературы – это колоссальный труд. Переводчик художественной литературы должен быть образованнейшим человеком, должен, как свой язык прекрасно знать, так и язык, с которого он переводит. Надо иметь в виду, что писатели употребляют очень много средств выразительности: метафоры, неологизмы, диалектизмы, говорящие названия, имена и фамилии, которые в принципе невозможно перевести, поэтому от переводчика очень много зависит. Я хочу вас озадачить: когда вы будете рассказывать, обратите внимание на переводчика, который перевел эту книгу. Справился он с этим заданием? Сумел передать комическое? И с помощью каких средств?».

А. В. Жигалин: «Многие книги есть в разных переводах. У «Алис» Кэрролла – около 20 переводов и пересказов».

Ю. Н. Резник: «Я ещё не сказала про такую традицию, как чаепитие: во многих художественных произведениях за чаем разрешаются многие проблемы. Чай пьют враги, чай пьют друзья, чай пьют от неразделённой любви. Ну и, конечно, чай с молоком. Я хочу вам напомнить: молоко, потом чай и никакой воды. Вот это настоящий английский чай. И, может быть, вы заметили в произведениях такого традиционного для английской литературы персонажа, как дворецкий? Который предан своему хозяину, который является хранителем традиций. Часто он с юмором относится к своему хозяину».

А. В. Жигалин: «Есть такой анекдот современный:
- Бэрримор, что это там за человек с факелом на болотах?
- Олимпиада, сэр! Олимпиада»!

Смех в зале

Ю. Н. Резник: «Да, да! Вот, обратите внимание на это, пожалуйста».

Г. К. Макарова: «Спасибо, Юлия Наумовна, за прекрасное выступление. Сейчас, может быть, ещё одна музыкальная пауза. Я думаю, Евгений Серафимович не откажется».

Аплодисменты

Е. С. Останин: «Я продолжу Бёрнсом тоже, правда, эта спокойнее будет немножко песенка.

 

Аплодисменты

Г. К. Макарова: «А сейчас у нас на очереди – Андрей Жигалин и Льюис Кэрролл».

А. В. Жигалин: «Книга «Алиса в Стране Чудес» Кэрролла вошла в список 12 самых английских предметов и явлений, составленный министерством культуры, спорта и СМИ Великобритании. Из литературы вошли туда именно Алиса и Винни Пух, насколько я знаю, хотя список интерактивный и постоянно обновляется.
По этим культовым произведениям снимают фильмы и мультфильмы, проводят игры, музыкальные инсценировки. Книга переведена более чем на 130 языков. Кэрролл также считается одним из самых известных фотографов второй половины XIX века. Ряд его снимков стал классикой мировой фотохроники. Ну, изумительный человек, настоящий Профессор!

И кстати, он был в России. Насколько я помню, в 1867 г. он побывал в Москве, Санкт-Петербурге и в Нижнем Новгороде, т.е. практически он проезжал рядом с Вяткой. Есть такая теория, что он увидел в России совершенно другой мир, как бы зазеркалье, и после этого написал книгу «Алиса в Зазеркалье». На канале «Культура» была очень интересная передача про это и о поисках красивейшего зеркала с каминной полкой, которое Кэрролл мог увидеть в именье Вяземских – целое расследование:
На мой взгляд, «Зазеркалье» – вообще лучше, чем первая книга. Кто её не читал, очень советую! На мой взгляд, два лучших перевода – Владимира Орла и Нины Демуровой.

 photo 8304_1380888582_zpsd98011bf.jpg

 

Ю. Н. Резник: «А кстати, Набоков тоже переводил».

А. В. Жигалин: «Да, да, да. Под псевдонимом Сирин. Но Набоков переводил только первую книгу, не «Зазеркалье». А «Алису в стране чудес» переводили очень много раз, по-разному.
Есть, например, санкт-петербургский переводчик Александр А. Щербаков. У него самые лирические переводы. «Зазеркалье» начинается с того, что Алиса сидит у окна и смотрит, как мальчишки жгут на улице костёр, падает снег… И как это реалистично передано! Он сделал акцент на лиричность. А Набоков сделал акцент на фрейдистско-философское, что-то символическое. Например, во всех переводах Алиса плетёт венок, у Набокова Алиса плетет... цепь. Точнее – даже Аня, так как перевод назван «Аня в Стране Чудес». Хорошо – не Лолита. А впервые на русском языке книга появилась в 1879 году и называлась «Соня в царстве дива». Можно в интернете найти много переводов «Алисы в стране чудес», основные – 8 переводов. «Алиса в Зазеркалье» – чуть поменьше, наверное, 4 перевода.

Также, вы знаете, у Кэрролла есть знаменитая поэма «Охота на Снарка». Лучший перевод – опять же Григория Кружкова, переводчика Лира.

Можно сказать, что Льюис Кэрролл – продолжатель традиций поэзии абсурда, поэзии нелепицы. Когда читаешь его, то ощущение, что там есть какой-то код зашифрованный. И вот вроде полные нелепицы, бессмыслицы вереницы персонажей. Но какие только теории не основывали на «Алисе в стране чудес» или «Алисе в Зазеркалье»! Первая – это путешествие по карточному королевству, вторая – по шахматному. Причём, он сам себя сперва ограничивает, загоняет просто в безумные рамки. В начале книги там идёт описание шахматной партии, точной, как должны ходить все фигуры, т.е. полностью уже рассказано, как и кто куда пойдёт. Плюс отдельно идут сюжеты, народные персонажи как Шалтай-Болтай. Уже известно, что с ним случится: он упадет со стены и «вся королевская конница и вся королевская рать» поедет его собирать. А Траляля и Труляля «решили вздуть друг дружку, из-за того, что Траляля испортил погремушку». То есть Кэрролл сам себя загоняет полностью в такие рамки, где вроде все исходы известны, и из которых не выбраться по-другому, а потом взрывает их изнутри, и совершенно неожиданно.

Вёл за корону смертный бой со Львом Единорог
Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог,
Кто подавал им черный хлеб, а кто давал пирог,
А после их под барабан прогнали за порог.

То есть кого прогнали? Льва с Единорогом получается, а у Кэрролла Алиса подала пирог и её и прогнали. И такие неожиданные совершенно вещи, непредсказуемость вроде бы, а в то же время всё в железных рамках совершенно сделано. Вот это, наверное, и есть Кэрролл. Пародия на чопорность, насмешка над традициями, которые все боятся нарушить. Как у нас есть понятие – перейти за флажки при охоте на волков. Вот Кэрролл – он нарушитель границ, флажков, приличий.

А одним из его продолжателей является Терри Пратчетт, один из самых сейчас известных писателей в мире.

 photo zieWcb-hSd4_zps221ed0b9.jpg

Терри Пратчетт

По данным статистики Пратчетт на протяжении 1990-х годов является самым читаемым в Великобритании автором, количество его книг, изданных в твердых обложках, больше, чем у любого живущего в мире писателя. Написал он их, конечно, немало, практически целый шкаф. Больше 50-ти, наверное, томов. Уже есть экранизации: «Плоский мир» «Санта-Хрякус», «Цвет волшебства». Романы из серии «Плоский мир» нацелены на взрослую аудиторию, но и дети с удовольствием их читают, они переведены на 20 языков и проданы общим количеством более 10 миллионов экземпляров. По некоторым оценкам его книги составляют 1 % от всех книг, проданных в Великобритании. Это очень много. Пратчетт получил в 2002 году звание сэра, рыцарское звание за литературу. Так же, как Артур Конан Дойл, например. Ну, наверное, всё пока».

Аплодисменты

Г. К. Макарова: «Спасибо, Андрей. Мы уже в XXI век заскочили, но ещё о Конан Дойле ничего не сказали. Есть у нас маленький фрагмент из сериала о Шерлоке Холмсе, вот мы его сейчас посмотрим».

Г. К. Макарова: «Мы переходим к XX веку.Конечно, хотелось бы о классиках больше поговорить. Там столько всего интересного. Кто хочет? Может быть какие-то свои впечатления. Ирина Викторовна, вот Вы недавно читали Одена, расскажите, пожалуйста».

И. В. Бебякина: «Как у Диккенса, так и у Одена юмора особенного я не увидела. Оден – поэт-философ, у него всё очень серьезно. Родился он в 1907 году в английском городе Йорке, отец – врач по профессии. Оден учился в Оксфордском университете, своим учителем считал Томаса Элиота.

 

 photo DSC_5341_zps08f9e5ee.jpg

Ирина Бебякина

Поэту Одену свойственно разнообразие политических жанров: от поэм до баллад и свободного стиха. Главная тема его поэзии в 30-е годы – антифашистская. Вот, например, отрывок из стихотворения «Осенняя считалка». Стихотворение было написано в 1936 году.

Листья падают – считай!
Наступает нищета.
Все считалки до последней
Похоронены намедни.

Ишь, как шепчется сосед!
Счастье было – счастье нет.
Руки падают, как тени,
На согласные колени.

Сотни стынут на спине,
Пав на этой же войне;
Руки мечутся и ноги,
Не любви прося – подмоги.

В сороковые годы Оден уехал в США, как он говорил, чтобы заработать, принял американское гражданство, читал лекции в университетах, в т.ч. по творчеству Шекспира. А вот что говорил о Достоевском: «У Достоевского первый признак святости – это душевная болезнь». Россию он не любил. Его слова: «Я настроен против России. Почти все русские, которые вернулись в Россию после эмиграции, либо погибли, либо живут в чудовищных условиях. Да ещё рабский труд. Это никуда не годится». Я думаю, он и сейчас у нас остался, этот рабский труд. У Одена есть небольшое, но очень эмоциональное стихотворение на ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 года. Хорошо нам известное событие. Стихотворение так и называется «Август 1968 года»:

Людоед как Людоед –
На него управы нет;
Лишь одно отрадно всем:
Людоед пребудет нем.
Над истерзанной страной
Людоед встаёт стеной,
А из уст его слышна
Только жадная слюна.

Поэта не стало в 1976 году, ему было 66 лет, двойной возраст Иисуса Христа. Умер, как жил, как о нём говорили: «Сохранил достоинство трезвого ума и честного слова».

 photo auden_zps00cc8e56.jpg

Уистен Хью Оден

«Лгать может вестник, но не сообщение, у слов нет слов. Нет верящих словам».
И ещё небольшой отрывок из его знаменитого стихотворения «1 сентября 1939 года».

Голос – вот всё, что есть,
Чтоб отвести напасть,
Чтобы развеять ложь,
Чтобы отринуть лесть
(Ложью всё стало сплошь),
Чтоб опровергнуть власть,
Чтоб убедить всех: несть
Ни крепости, ни страны,
И выбор предельно прост –
Ближнего возлюби
Или погост и крест.

Особенно вот эти его последние слова: «Ближнего возлюби. Или погост, иль крест…». Они актуальны и сейчас. Все, спасибо».

Аплодисменты

А. В. Жигалин: «Оден – это сарказм».

Ю. Н. Резник: «Мне кажется, здесь сатира, а это тоже ведь юмор».

А. В. Жигалин: «Самая крайняя степень».

Г. К. Макарова: «Пожалуйста, пожалуйста. Если кто-то хочет дополнить, пожалуйста. Конечно, это гениальный поэт, мы узнали его во многом благодаря Бродскому. Он бесконечно его любил, уважал, пропагандировал всячески, дружил с ним. Это величина, конечно, огромная в английской литературе, в английской поэзии. Но есть и другие авторы. Наверное, многие из вас любят и читают такого автора, как Вудхаус, думаю почитателей много. Может быть, кто-то нам расскажет о Вудхаусе».

А. В.Жигалин: «Пэлем Грэнвил Вудхаус. Вот у него как раз – преимущественно юмористические книги – рассказы, романы, – очень много, около, наверное, сорока. Сериал «Дживс и Вустер» шёл по «Культуре».
 
Г. К. Макарова: «Давайте мы посмотрим кусочек сериала «Дживс и Вустер», самое начало из первой серии, крошечный сюжет. Вспомним великолепного Стивена Фрая и Хью Лори.

А. В. Жигалин: «В 1936 году в Оксфорде в комнату, где занимались студенты, вошёл один из преподавателей, попросил всех встать и сказал: «Джентльмены, сегодня скончался Честертон. Теперь в Англии остался только один хороший писатель – Вудхауз». Имя преподавателя было Джон Рональд Руэл Толкин».

Г. К. Макарова: «О ком мы можем ещё поговорить, учитывая нашу тему? Есть такой автор – Роальд Даль. Я знаю, о нём может нам сегодня рассказать Наталья Дмитриевна Богатырёва».

Н. Д. Богатырёва, кандидат филологических наук, доцент ВятГГУ: «Для меня открытие этого писателя было недавним, очень неожиданным и радостным, потому что, несмотря на профессиональную начитанность, в числе классиков я его не видела, не знала. Интересно, что знакомство произошло не через переводчиков, а напрямую. Сначала я получила в подарок сборник Даля, потом познакомилась с некоторыми фильмами по его произведениям. Это фильмы главным образом для детской аудитории и по детским его текстам. Чем больше я его читаю, тем всё более убеждаюсь, что это один из самых талантливых писателей. Годы его жизни – 1913-1990. Он не так давно ушёл из жизни, но признание его классиком состоялось, сомнения это не вызывает.

Здесь говорили о том, что интересно было бы оценить мастерство переводчика. Я находилась в таком положении, что знакомилась с оригиналами, переводами не интересовалась. Мне было достаточно того, что я могла извлечь из первичного оригинального текста. И потом всё-таки решила посмотреть, кто выступал переводчиком Даля. Из интернета я извлекла размышления одного из интерпретаторов – это Игорь Богданов, современный переводчик. Видимо, очень самолюбивый человек, поскольку в своем предисловии к русскому изданию Роальда Даля он очень старается «пинать» других переводчиков, сводить какие-то счёты, что мне показалось не очень интересным, да и в качестве предисловия к сборнику такой материал не очень подходит. Когда я перевод самого этого автора посмотрела, он настолько проигрывает по сравнению с оригиналом! Я не знаю, могут быть, наверное, переводы лучше, но такой опыт сравнения нам подсказывает, что любой перевод будет несовершенен. Оригинал будет всегда лучше. Но мы имеем классические примеры гениальных переводчиков, конечно, и Маршака, и Пастернака. Я имею ввиду стихотворные тексты. Но и прозаические тексты могут быть.

Роальд Даль необычную жизнь прожил, он участвовал в военных действиях во время второй мировой войны как профессиональный летчик. Совсем рано, очень молодым человеком, только начав эти полёты, он был тяжело ранен в Ливии. У него был опыт военных полётов в Греции, в Африке. После ранения он выполнял роль военного атташе в Америке. Сам Даль англичанин, но его родители норвежцы, переехавшие в Уэльс. Родился он в Уэльсе, в Америке получил образование в Брайтоне, закончил только колледж, университетское образование его не привлекло, но писать он начал после военного опыта. Первый его сборник, состоявший из 12 рассказов, назывался «Перехожу на приём». Только потом он понял, что ему интересно и придумывать сюжеты, и оформлять в этом качестве собственный опыт. Надо сказать, как новеллист – он совершенно блестящий автор, удивительный мастер сюжетного построения и композиционной организации. Его считают человеком, склонным к жёсткому юмору, но в ряду тех юмористов, которые были упомянуты или прозвучали сегодня – он, конечно, очень далеко. Я может, выбиваюсь сегодня из темы.

 photo DSC_53904300_zps5e00a418.jpg

Но как новеллист он совершенно блестящ. Из этих 12 рассказов один называется «Осторожно, злая собака». У меня этот сборничек (оригинальный, на английском) сейчас в руках и предисловие к этому сборнику написал очень молодой человек, рок-музыкант. Вроде бы ничего общего писатель и рок-музыкант не имеют, но предисловие написано совершенно блестяще. По сравнению с тем переводчиком, который предваряет русские переводы, это предисловие – произведение искусства. Автор предисловия считает, что рассказ «Осторожно, злая собака» – лучший рассказ Даля из его рассказов о его военном опыте.

Опыт заключается в том, то пилот пытается удержать управление самолета после ранения. У него оторвана правая нога, боли он не чувствует из-за шока, видимо. В этот момент он пытается контролировать ситуацию, он знает, что ему любым способом нужно дотянуть до земли и там ему помогут, и юмор заключается в том, что он бесконечно прокручивает в своем сознании те фразы, которые он скажет, когда приземлится. К нему, конечно, подбегут его товарищи по эскадрильи, они, конечно, ни о чём не подозревают. И он попросит их помочь выйти и тогда один из них, наверное, взберётся на крыло, увидит кабину и увидит там месиво, кровавое вместо его правой ноги и, наверное, очень удивится. Много раз этот внутренний монолог он повторяет, прокручивает. Очень динамично развивается действие. Потом он всё-таки понимает, что как пилоту ему не дотянуть до земли, ему нужно попробовать выпрыгнуть с парашютом, пока он не потерял сознание, потому что сознание у него начинает мутиться. И последним усилием он что-то сжимает пальцами левой руки, опрокидывается назад и видит белые облака, белое солнце. И, кстати, он подчеркивает, что солнце выше облаков именно белое, таким его никогда не видит человек с земли и оказывается, что он сжимает в руке край простыни, такой временной скачок происходит.

Он оказывается в госпитале, он спасён, ему удалось выпрыгнуть с парашютом, его прооперировали, у него вместо ноги культя и за ним ухаживает удивительная сестра милосердия. Она очень внимательна, очень добра, очень мягка, и он, кажется, должен быть доволен. Удивительным образом у Даля всё самое интересное сюжетно, напряженное, драматическое, трагичное (даже ранение и, то, как он вёдет самолет в этом состоянии),– не главное в рассказе, потому что дальше наступает как бы полная нирвана. Он абсолютно спокоен, за ним обеспечен полный уход, ему сделали врачи всё, что нужно, ему не о чем волноваться, как только спать и ждать, когда он восстановится. И вот здесь начинается самое драматичное. Он когда в сознании, он ловит все звуки, все знаки окружающего мира и пытается догадаться, где он, куда он падал. Он выше облаков абсолютно потерял ориентировку и даже думал, что он где-то над Ла-Маншем. Дальше он беседует с медсестрой и она упоминает о Брайтоне, о побережье и о воде, которая очень жёсткая и поэтому нельзя его качественно умыть, потому что никакое мыло не помогает. И вдруг он вспоминает, что в Брайтоне он учился и что в Брайтоне никогда не было жёсткой воды. Он вспоминает какие-то факты молодости, как они страдали оттого, что вода слишком мягкая. И потом он начинает различать звук летающих самолетов, и он абсолютно точно знает, что это юнкерсы. Откуда в Америке на побережье могут появиться немецкие юнкерсы? Разъяснить ему всё это никто не может, он не задает этих вопросов сестре милосердия. Но медсестра продолжает утверждать, что действие происходит именно там и тогда. Он решается на невозможное в его положении, ему хочется хоть раз выглянуть в окно, чтобы посмотреть, где он находится. Какими-то невероятными усилиями он ползёт к окну на двух локтях и на здоровом колене, при этом у него начинаются сильные очень боли в ампутированной ноге и через окно ему удаётся увидеть забор и какую-то надпись, которая скрыта ветками. Он сначала никак не может разглядеть, а потом всё-таки по буквам он выуживает эту информацию, складывается фраза: «Осторожно, злая собака», и написана она по-французски. Герой понимает, что он во Франции, а раз во Франции – значит, на вражеской территории.

И заканчивается рассказ очень лаконично: приходит офицер военно-воздушных войск и поздравляет его с тем, что его спасли, что ему сделали операцию. Теперь он должен задать ему несколько вопросов о последнем бое. И в ответ на любые вопросы он повторяет только три фразы: как его зовут, характер подразделения, эскадрильи, в которой он состоял и номер части. Это была инструкция, которую все пилоты получали перед вылетом. В любом случае, когда они сбиты вражеским самолетом или попадают на вражескую территорию, они могут произнести только это три фразы. И такая загадочная, драматическая, не ставящая никаких точек над i концовка… Человек, который только начал возрождаться к жизни, а теперь его никак не могут вывести из ступора, когда он повторяет только три фразы. Естественно, тот военный, который пришёл задать вопросы, в недоумении и в бешенстве.

Есть у Даля рассказы не только на военные темы. Это изумительные психологические этюды, когда он особенно жесток в подробностях. Особенно рассказ, по-английски он называется «Last aсt», переводят его как «Последний акт». Лучше бы его перевели в каких-то театральных терминах, хотя на самом деле это история любви, и заканчивается рассказ очень откровенной сценой интимной, но концовка чрезвычайно жестока в смысле подтекста и изложена изумительно спокойно. А помимо этого Даль –совершенно изумительный фантазёр, рассказчик».

А. В. Жигалин: «Сказочник».

Н. Д. Богатырева: «Сказочник, да. Потому что «Чарли и шоколадная фабрика» и «Матильда» – это совершенно замечательные современные вещи.

 photo DSC_5361_zpsae3229da.jpg

Наталья Богатырёва

И последнее, что я скажу, это фраза автора предисловия вот к этому сборнику рок-музыканта, который говорит о том, что Даль настолько признанный классик, что чем больше проходит время после его ухода, тем его слава всё более возрастает. Сейчас уже Голливуд готов снимать всё, что он написал. То есть любой его сюжет может стать фильмом и много фильмов уже снято. А последняя фраза предисловия звучит так: «Но какой бы фильм по Далю ни был снят, ни один из них никогда не сравнится с рассказом, с книгой, с тем, что написано словом».

А. В. Жигалин: «Больше всего он известен именно как сказочник».

Ю. Н. Резник: «А в английских словарях – как детский писатель».

А. В. Жигалин: «Даже в самых печальных, самых жёстких рассказах его очень много оптимизма. Повесть «Бесподобный мистер Фокс»! Вот где настоящий английский характер!».

Г. К. Макарова: «Великолепно, мы всё возьмем на заметку обязательно этого автора»

А. В. Жигалин: «А ещё у него две книги воспоминаний: «Мальчик» и «Полёты в одиночку».

Г. К. Макарова: «Обязательно почитаем, Спасибо, Наталья Дмитриевна. Спасибо, Андрей.
Аплодисменты

Ну, а сейчас – слово Юлии Пак, координатору нашего американского уголка. Она хотела рассказать об авторе, которого недавно прочитала».

 photo DSC_5369_zps39f7b421.jpg

Юлия Пак и Галина Макарова

Ю. Д. Пак:«Вот вы уже начали говорить про Терри Пратчетта, я тоже собираюсь сказать несколько слов о нём. Его стали издавать, его стали переводить, и это очень хорошо. Я не уверена, что он входит в число 12 самых английских вещей. Я не думаю, что это так. Когда я его начинала читать, я его не рассматривала с точки зрения английскости вообще. Просто я несколько раз слышала это имя. В конечном итоге я решила его почитать, когда Лукьяненко, который был у нас в библиотеке, рекомендовал его.

А. В. Жигалин: «Он, кстати, вместе с ним несколько раз рекомендовал также Джаспера Ффорде».

Ю. Д. Пак «Да? Так вот я начала читать Пратчетта, и это было очень оригинально, ни на что не похоже. Первая книга, которую я начала читать это называлась «Волшебство». Это если переводить с оригинала дословно. В русском переводе она называется «Посох и шляпа», это что-то из середины всех его циклов».

Ю. Н. Резник: «Это фэнтези?»

 photo DSC_53714300_zpsef1cb9f1.jpg

Юлия Пак

Ю. Д. Пак: «Это фэнтези. Сам жанр – это, можно сказать, юмористическое фэнтези. Пратчетточень рано пришел к этому жанру. Начал он с пародии на плохое фэнтези и дальше он эту тему продолжил. И это, действительно, удивительно успешный писатель, в том плане, что он один из самых читаемых сейчас в мире. Но, к сожалению, в России он ещё на такой популярный, как в мире. Может быть, во многом из-за перевода. Пратчетт начал печататься рано. Впервые его опубликовали в каком-то журнале, когда ему было 13 лет. Писать он начал ещё раньше. Он сразу стал журналистом, в 23 года была издана его первая книга, а в 34 – был опубликован его первый роман из серии «Плоский мир». «Плоский мир» – это явление в литературе, в жизни многих людей. Это сравнимо с влиянием Толкиена, потому что это целый мир, разработанный в деталях. Он состоит примерно из 40 романов, которые продолжают выходить. Я помню первое, что я начала читать, это был диалог со смертью, и это было так интересно, так неожиданно. Эта смерть – она мужского рода. Она приходит к волшебнику, начинает с ним общаться. И вот этот юмор – он на каждой странице, он в каждой строке. И он совершенно разноплановый, разноуровневый, можно сказать. Человек должен быть готов понять и воспринять это. И сам Терри Пратчетт – удивительно эрудированная, энциклопедическая личность. Чем больше ты знаешь, тем больше ты понимаешь из того, о чём он говорит, тем больше ты находишь аллюзий различных: в литературе, философии, истории, ядерной физике. Чем более человек сам развит, тем больше он почерпнет и тем больше получит удовольствия от этих книг. Единственный момент, что сама форма фэнтези, она кого-то, особенно из старшего поколения, может оттолкнуть, потому что нет к этому привычки».

А. В. Жигалин: «Философские сказки».

Ю. Д. Пак: «Да, можно так сказать. Я знаю нескольких людей, которые его не читают, потому что они просто не читают в принципе фэнтези, по их мнению, это «какая-то ерунда». Самая большая серия у Пратчетта называется «Плоский мир», в ней около 40 романов, есть несколько каких-то центральных фигур, есть несколько сюжетных циклов, все они между собой пересекаются. Только подумайте! Всё рождается в одной голове! Я читала несколько его интервью. Не скажу,что всё в них интересно, но кое-что я для себя почерпнула. Пратчетт говорит: «Я до сих пор чувствую себя журналистом». Мне показалось это интересным, т. е. он даже не чувствует себя писателем. Он каждый день что-то для себя записывает, что-то для себя отмечает. И этот мир, который он придумал, этот мир начинает жить уже своей жизнью. Ему сейчас 65 лет, к сожалению, несколько лет назад он серьёзно заболел. У него редкая форма болезни Альцгеймера. Ему тяжело физически, об этом можно прочитать в сети. Интересно его отношение к эвтаназии: он выступает за неё, за право человека самому выбрать свою смерь, когда он чувствует, что просто не справляется. Я смотрела документальный фильм на эту тему, как раз который он и снимал.

Персонажи Пратчетта – это волшебники различных мастей, это какие-то диковинные животные и т.д. и т.п. Но это всего лишь форма. Всё очень тесно связано с нашей жизнью: это размышление на тему политики, это глубокая психология, это философия жизни. Одним словом, как когда-то кто-то сказал у нас на клубе– это «вооружающее чтение». Оно оказывает психотерапевтическое воздействие, потому что, во-первых, ты смеешься практически над каждой строчкой. Во-вторых, за этой лёгкостью Пратчетт проговаривает какие-то свои идеи, он даёт надежду, подсказывает, как быть в той или иной ситуации. Для подростков это великолепное чтение: это про героев, это про настоящий героизм, это про немного ненастоящий героизм, это про то, что иногда в слабости рождается сила, про дружбу, про свой личный рост. Любой человек, если он эту книжку почитает, он для себя поймет – его это или нет. Что касается перевода, то мне не хочется этот сложнейший труд переводческий как-то опустить. Но я не знаю, понравился ли бы Терри Пратчеттдо такой степени, если бы я начала читать его на русском языке, потому что какие-то вещи – они просто режут глаз: грамматика и всё остальное.

 photo DSC_5380_zps0015a1d2.jpg

Юлия Пак

Это сложнейший материал: он придумывает персонажи, он придумывает целые народы, которые говорят на каком-то своем языке. Например, маленький народец, в одном из его романов… Говорят, что он взял за основу шотландцев, совершенно дикие, буйные личности, и они говорят на своем языке, со своей какой-то грамматикой, понятно, что это простонародный язык. Я потом посмотрела, как это на русский язык перевели. Это же очень сложно. И вот я читаю перевод, а там что-то простонародное со славянско-украинскими корнями: «хлопчик» и всё в таком роде. Это как-то странно. Это совершенно в другую струю как-то относит».

А. В. Жигалин: «У него очень много афоризмов».

Ю. Д. Пак: «Всего Терри Пратчетта можно разобрать на цитаты. Причём, из каждой цитаты можно выбрать ещё несколько цитат. Я выделяла для себя, копировала целыми кусками, потому что мне нравились целые идеи. Когда разбираешь это построчно, глубины всей не увидать».

А. В. Жигалин: «Его посвятили в сэры».

Ю. Д. Пак: «Да, он рыцарь-бакалавр. Он имеет право именоваться сэром. Ну, допустим, его какие-то психологические наблюдения».

Читает по-английски
Меня просили чуть-чуть почитать по-английски. И перевод:
“Если бы кошки выглядели, как лягушки, мы бы поняли, насколько отвратительными жёстокими созданиями они являются. Стиль, вот что запоминают люди”.

Читает по-английски
И перевод: “Вся наша жизнь – это просмотр одного фильма, только вы пришли через 10 минут после того, как он начался. И, к сожалению, вам никто не расскажет его сюжет и вам придётся самим понимать, в чём тут дело, исходя из каких-то подсказок».

“В начале было ничто и именно это ничто вдруг взорвалось”.

Это, конечно же, развлекательная литература и в то же время это какое-то и развивающее и вдохновляющее чтение. Я думаю, как хорошо, что такой писатель у нас есть, как хорошо, что у нас его как-то всё-таки переводят, и люди могут познакомиться с его книгами. Желаю ему доброго здоровья».

В. Жигалин: «Сейчас его экранизируют, есть, по-моему, 6 экранизаций.

Ю. Д. Пак: «Я не представляю, конечно, как можно это экранизировать. Но, тем не менее, можно посмотреть. Ну как можно переводить адекватно его шутки, афоризмы какие-то. И на уровне слова, и на уровне предложения, на уровне всего».

Из зала: «Можете порекомендовать какую-то книгу в переводе?»

 photo DSC_5332_zps3964c6c0.jpg

Ю. Д. Пак: «Из того, что я читала, мне не понравился ни один перевод. Я знаете, что подумала: может быть, это новое поколение. Если было бы старое, советских переводчиков, которые очень внимательно относились к каждой такой переводческой задаче».

Ю. Н. Резник: «Сейчас коммерция. Это всё коммерция».

Ю. Д.Пак: «Пусть бы что-то ушло, вне всякого сомнения, но хотя бы у тебя глаз бы не спотыкался о всякие нестыковки».

А. Зильберштейн: «А можно возразить?»

Ю. Д. Пак: «Пожалуйста».

Г. К. Макарова: «Нужно».

 photo DSC_53294300_zps0873c149.jpg

Галина Макарова

А. Зильберштейн: «По переводчикам и всему остальному. Примеры, которые приводились, во-первых, это переводы сетевые, неизданные книги, там не было редактора. Украинский суржик в качестве перевода ирландско-шотландских корней – это, мягко говоря, не то. Но если мы говорим об официальных переводах, то там было достаточно много хорошего. Пратчетт начинался как пародия на фэнтези, но дальше-то он от этого ушёл. То есть, когда мы берём «Волшебство» («Посох и шляпа» в русском переводе) – это всё ещё фэнтези. А если мы берём его романы из второго десятка… Ну да, там есть город, в котором живут тролли, гоблины, орки… Меняем их всех на национальности какие-нибудь и получаем абсолютно классическую, не фантастическую литературу, которая посвящена абсолютно другому: первой газете или построению банковской системы или чему-то ещё… Театру, например. Там уже и переводы достаточно хорошие и, естественно, они разного уровня. Другой вопрос, что надо какие-то конкретные книги скорее рекомендовать, чем конкретные переводы».

 photo DSC_5397_zps90905411.jpg

Андрей Зильберштейн

А. В. Жигалин: «Начать надо лучше всего с «Цвета волшебства».

А. Зильберштейн: «Ни в коем случае нельзя начинать с «Цвета волшебства»! Если фэнтези читать, лучше всего начинать со «Стража! Стража!» или с цикла «Смерть» – любой пункт. Или из цикла о смерти – «Мор, ученик Смерти», например. Если фэнтези совсем не идёт, то, наверное, с «Мор, ученик Смерти».

Из зала: «Там философское чтение».

А. Зильберштейн: «Да, ближе к философии, чем к чему-то ещё. Ну и самое здесь главное – чем дальше, чем более поздний у него роман, тем меньше там фантастического, фэнтезийного, сказочного и тем больше там реализма и английского духа, кстати, тоже. Ну, как-то вот так».

А. В. Жигалин: «Ещё о каких-то писателях современных, юмористических».

А. Зильберштейн: «Я не буду перебивать, не закончили же еще».

Ю. Д. Пак: «Нет, всё в порядке».

А. В. Жигалин: «А если о Ффорде?».

 photo jasperXfforde4XcopyX2_1179485546_1179485559_zpsee498144.jpg

Джаспер Ффорде

А. Зильберштейн: «Джаспер Ффорде – это один из самых известных английских фантастов. Тут как бы нюанс не в том, что он юморист, а в том…»

Кто-то из зала: «На мой взгляд, Джаспер Ффорде как раз является продолжателем Льюиса Кэрролла. А не Терри Пратчетт. Это современный Льюис Кэрролл».

А. Зильберштейн: «Да, кстати, Ффорде прекрасен тем, что, кроме всего прочего, он досконально, до мелочей, знает английскую классическую литературу и постоянно обыгрывает это в своих книгах. То есть, если вы не читали «Джейн Эйр», то читать первую его книгу абсолютно бесполезно, там непонятна половина будет».

А. Жигалин: «Детектив там развивается в чужих литературных мирах».

А. Зильберштейн: «Ну, там дело не в том, что он развивается в литературных мирах, а как он это обыгрывает. Он берёт классический детективный сюжет и переносит его не в фэнтезийный мир, а в мир, предположим, сказок, легенд и прочего. При этом – это абсолютно классический английский детектив. Персонажи не классические, это да! Есть у него основной цикл, который «Четверг Нонетот» называется, про то, что сейчас Андрей Жигалин говорил: мир, в котором литература заменила собой всё остальное. То есть вместо того, чтобы смотреть футбол, они читают книги. Вместо того, чтобы смотреть кино, они читают книги. Фэн-клубы, фанаты – дерутся между собой, как трактовать ту или иную строчку той же Джейн Остин или Бронте, ну и так далее. Автор крайне английский, крайне близкий к классике английской литературы. Его юмор не похож на юмор Пратчетта. Пратчетт – он автор текстовый, то есть ситуационного юмора у Пратчетта много, но он вторичен по отношению к тому, что и как сказано. У Ффорде немножко наоборот, Ффорде, скорее более интеллектуален в смысле уровня знаний, но более динамичен с точки зрения сюжета и подобных вещей.

Третий автор – из фантастических (я больше по фантастам в этом смысле могу сказать) – это Дуглас Адамс. Его «Автостопом по Галактике» экранизирована несколько раз, вещь абсолютно английская от и до, но вот это уже сугубо для тех, кто читает научную фантастику. Для них – это просто настольная книга английского фантастического юмора. Там обыгрываются все классические шутки английской литературы, классический английский подход к миру, и все это абсолютно в далеком космосе, бог знает где, ну и главный герой – англичанин».

А.В. Жигалин: «Да, в 1996 «Путеводитель по Галактике» занял 24 место в списке «Сто Величайших книг Столетия» от «Waterstone's Books/Channel Four».

Г. К. Макарова: «У каждого – свой список…»

А. Зильберштейн: «Много у нас кто в этом списке есть. Про остальных? Ну, нет. Давайте на этом я остановлюсь. Единственное, спрашивали про Вудхауса, почему-то никто не отозвался, про классику».

С. А. Перетягина: «Вот и расскажите про Вудхауса».

А. Зильберштейн: «Вудхаус как автор начинал в середине первой половины ХХ века. Он описывает Англию того времени и жизнь в Англии. Мы сейчас посмотрели нарезку из сериала про Дживса и Вустера, а надо было показать какой-нибудь один эпизод, например, знакомство Дживса и Вустера. Это юмор ситуационный: встретились два абсолютно странных человека… А с другой стороны – это юмор, который основан и на самом тексте тоже, в зависимости от цикла. У него очень много циклов. Самый известный – это «Дживс и Вустер» про английского аристократа Берти Вустера и его дворецкого Дживса. Вустера, причем показан таким…»

Из зала: «Как он выглядит, такой он и есть».

А. Зильберштейн: «Да. Как он выглядит, такой он и есть. Очень точно сформулировано. Золотая английская молодежь начала ХХ века – она очень своеобразная, т.е., если вы представляете Англию и английских аристократов по той же советской экранизации Шерлока Холмса, то, как они показаны у Вудхауса – это, мягко говоря, совсем другие люди.

Но Вудхаус хорош не только этим. Он ещё хорош тем, что у него герои разные, т.е. в разных циклах у него очень сильное идёт отличие по персонажам. На мой взгляд, «Дживс и Вустер» – это не самый сильный его цикл и, кроме всего прочего, «Дживс и Вустер» не так хорош из-за того, что это крупная форма. У Вудхауса, на мой вкус, самая прекрасная вещь – это его рассказы. И если вы не читали ничего, берите смело любые рассказы из цикла про мистера Муллинера, абсолютно любые, они построены в одном и том же ключе. Сидит несколько человек в пабе, обсуждают что-нибудь абстрактное, и мистер Муллинер, который попивает эль, вклинивается с фразой: «А вот у меня есть родственник…». И дальше идёт история про его родственника.

История, естественно, к исходной части отношения никакого не имеет, хотя бывает иногда. И в этих историях родственников у него столько, что можно сказать, что вся Англия у него в родственниках, из всех кругов. Они вроде как аристократы, но они и викариями успели побывать, и в Америку съездить, и жениться на аристократках и т.д. Полный срез общества Англии того периода. Из классического английского юмора – Вудхаус самый известный. Он повлиял на огромное количество писателей. Тот же Пратчетт. Не зря на его российских изданиях пишут, что он наследник Вудхауса и т.д. У него очень много того же типа юмора, что и Вудхауса».

Г. К. Макарова: «Спасибо! Татьяна Леонидовна, Вы добавите»?

Т. Л. Машковцева: «У меня давняя и прочная любовь к Вудхаусу. Лучшая, на мой взгляд, его вещь – это серия о Бландингскомзамке, о графе Эмсворте, который любил свою свинью до беспамятства и мог часами наблюдать за ней, вися на заборе, как мокрый носок».

Из зала: «Не на заборе, а на окне».

Т. Л. Машковцева: «Вобщем, да. Еще одно основное занятие графа Эмсвортского – это спорить со своим садовником.

 photo DSC_5409_zps2f09b713.jpg

Татьяна Машковцева

Поскольку я давно и прочно влюблена в Вудхауса, я решила узнать, почему его у нас с 1928 года не издавали? Оказалось, что жизнь аристократов – она, в общем-то, не для советского человека. Говорят, что объяснение именно вот это. И первая его книга после перерыва вышла в 1994 году, т.е. уже после перестройки. Мне стало интересно. Герценка получала обязательный экземпляр российский, значит книга Вудхауса 1928 года, должна у нас быть. Но оказалось, что ее нет! И сравнить те переводы, сделанные представителями ещё дореволюционной школы,– у меня нет возможности. Ладно, думаю, в журналах, наверное, напечатано. Пошла искать журналы. Но номера с Вудхаусом опять не оказалось. Я не знаю, это случайность или это так здорово «чистили» фонды в то время. Получается, что старых изданий Вудхауса в Герценке нет. Вот такое у меня горе».

Г. К. Макарова: «Вывод один – надо учить английский язык».

Т. Л. Машковцева: «Да».

Г. К. Макарова: «И читать в подлинниках».

Т. Л. Машковцева: «Я к чему эту историю рассказывала? Сподвигнуть меня куда-то тащиться и что-то искать, просматривать библиографию,– очень трудно. Я не люблю этим заниматься, хотя по образованию библиограф. Но чтобы я вот так начала выяснять, ползать по подвалам – это должна быть очень сильная любовь!

Из зала: «Молодец».

Т. Л. Машковцева: «Если еще кто также вот полюбит, буду очень рада. Спасибо».

Г. К. Макарова: «Ну, где Вудхаус, там Стивен Фрай, мне кажется так. Поэтому слово Татьяне Семеновне Александровой».

Т. С.Александрова: «Быстро, быстро, быстро, потому, что время подходит к концу, и народ уже побежал. Я хоть фэнтези и люблю, но важнейшим из Фраев для меня является всё-таки Стивен.

 photo DSC_5419_zps45ab8795.jpg

Татьяна Александрова

Дело в том, что этот автор выявляет одну из граней английского юмора, которая очень показательна. Она сегодня упомянута, к сожалению, не была. Ну, невозможно объять необъятное. Это, прежде всего, юмор английской публицистики. Поскольку Англия – одна из старых демократий, как нам известно, то у них совершенно особая, на более высокой ступени находящаяся, чем у нас, журналистика, публицистика, критика. Они умеют то, чего пока не умеем мы, они умеют спорить, не оскорбляя. Они умеют высмеивать, не клеймя. Я очень люблю Стивена Фрая именно за этот его талант. Прежде всего, его публицистические вещи. Я у него прочитала, взяв в Герценке, пять книг: два художественных романа и три публицистические книги, в т.ч. «Пресс-папье» – сборник его радиопередач. «Пресс-папье» мне напомнил Умберто Эко, по своему духу, по своему классу. Чрезвычайно смешно. Очень тёплая, очень приятная книга.

Хочется сказать ещё о юморе английских ветеринаров, зоологов: Даррелл, Хэрриот. Это то, что составляет частицу английского характера – любовь к животным, собакам. Замечательная книжка Стивена Фрая, написанная в соавторстве с биологом Марком Карвардайном – «Дикие и редкие»– о путешествии по свету в поисках животных, которые находятся на грани исчезновения. Это прекрасная книжка–фотоальбом. Она есть здесь, в Герценке. Я её брала, и она стоит того, чтобы ею насладиться. Единственное, что она – большая, тащить её из библиотеки будет нелегко.

Ещё мне очень понравилась книга Стивена Фрая – «Стивен Фрай в Америке». Исключительно родоначальниками этого жанра, наверное, можно считать англичан, нацию великих путешественников, которые осваивали мир и писали о нём к себе домой. Путешествовали и другие народы: испанцы, голландцы, но нигде, как в Англии, не было такой централизации. Любой человек, который уезжал в далекую страну, он оттуда писал. Эпистолярный жанр держал эту централизованную связь, у них эта культура вырабатывалась столетиями. Замечательная книга «Стивен Фрай в Америке»! Это как, наверное, через 100 лет (больше, чем через 100 лет) ответ Марку Твену. Она добрая-добрая, весёлая-весёлая, и при этом Фрай покритиковал внешнеполитический курс США, бездуховность финансовых воротил, «пнул» Дональда Трампа, но таким интеллигентным тоном. Вот после этого, когда я вижу по телевизору Задорнова… Когда попробуешь что-то хорошее, после этого от плохого воротит.

Два романа, которые я прочла ещё у Стивена Фрая, – «Гиппопотам» и «Лжец».Они, конечно, я должна оговориться, не для пуритан, потому что гомоэротикив них выше крыши. Ну, куда уж деваться, вот такой вот он – Стивен Фрай.

 photo DSC_5428_zpsa2ab6bdd.jpg  

Татьяна Александрова

Но что мне ещё нравится и что мне тоже кажется гранью английского характера и проявлением его в английском юморе – это принцип кресла-качалки. Это я сама изобрела. То есть, когда человек имеет очень устойчивую базу, он может качаться в любую сторону и говорить вообще всё, что угодно. Он остаётся добрым, он остаётся позитивным по отношению к миру и к людям, но при этом он такое несёт! Например, книга «Гиппопотам» посвящена феномену экстрасенсорики и чудесного. По-видимому, Фраю точно так же, как и мне, это смертельно надоело. И он делает героем этого романа юного экстрасенса, который лечит своих пациентов путём сексуального контакта. При этом он рефлексирует, страдает, переживает за людей, мучается, терзается. Он лечит не только прекрасных дам. Он вылечил, например, англиканского епископа и даже лошадку. (Смех в зале). Ну, понимаете, если видеть вот в этом только эту бяку…».

Ю. Н. Резник: «Но это же приём, преувеличение, наверное».

Т. С.Александрова: «Это приём, и при этом мне кажется…».

Ю. Н. Резник: «А вот Охлобыстин его хочет сжечь».

Т. С.Александрова: «Кто?»

Ю. Н. Резник: «Охлобыстин хочет его сжечь».

Т. С.Александрова: «Как Фрая не всегда надо слушать, так и Охлобыстина. Фрай хочет отменить олимпиаду, Охлобыстин хочет сжечь Фрая. Да ну их обоих! (Смех в зале) Нужно читать и смотреть их фильмы. Мне кажется, что англичане своим юмором пользуются для познания мира. Они этому научились для облегчения коммуникации. Им приходилось в процессе своей истории общаться с представителями совершенно разных цивилизаций мировых. Поэтому юмор, он позволяет снять излишнюю агрессивность, излишнюю эмоциональность. Юмор дренирует эту взвинченность, и остаётся замечательное английское спокойствие. Поэтому английская публицистика такая веселая, такая добрая, несмотря на то, что она очень серьёзная. Солженицына читаешь, – не смеёшься. А тут можно. Поэтому всем советую читать хорошие весёлые английские книги. О Стивене Фрае, может, Наталья Дмитриевна чуточку добавит. Я знаю, что он ей нравится тоже».

Н. Д. Богатырева: «Я просто восхищаюсь им и как актером, и как чтецом. Скажем, то, как он читает Пушкина по-английски – «Евгения Онегина» - это величайшее прочтение. Просто я не ожидала никогда такого впечатления. Я заранее была предубеждена, что Пушкина нельзя в стихах представить себе на английском языке. Можно, оказывается, вот что самое удивительное. Кстати, очень приличный перевод.

С. А. Перетягина: «Даже не зная английского можно получить удовольствие от его чтения».

 photo 7135_zps4c616589.jpg

Н. Д. Богатырева: «Это такое владение интонациями и такое умение передать вот эту отстраненность исполнителя по отношению к тексту! Оно всегда требует юмора, потому что без него будет совершенно грустно».

Г. К. Макарова: «Время безжалостно. Мы скоро будем заканчивать. Не могу не дать еще слово Елене Викторовне. Сью Таунсенд – это автор, который тоже далеко не всем известен и о котором очень хотелось бы услышать».

Е. В. Шутылева: «Очень рекомендую – Сью Таунсенд. Отличный автор! «Адриан Моул и оружие массового поражения». Это не первая книга цикла, по-моему, вторая или третья.

 photo DSC_5449_zps8c539b9d.jpg 

Главный герой романа пишет дневники. И считается сегодня, что Адриан Моул войдет в историю как автор самых знаменитых дневников. Не важно, какие проблемы тяготят вас, его записки заставят забыть обо всех неприятностях. Если Вустер, которого мы с вами так любим – это представитель золотой молодежи 20-х годов, у которого есть Дживс, предохраняющий его от дурных поступков, хранящий его денежки, то у Моула нет такого Дживса. Это представитель несостоятельного класса. В 35 лет у него уже два сына. Одному из них 18, второму 14, по-моему, и он уехал в Африку к маме, т.е. он африканец. С первой женой Моул не живет. Но в чем здесь суть? Почему оружие массового поражения? Потому, что, начиная с октября 2002 года, Адриан Моул постоянно ведёт полемику с Тони Блэром, который заявил, что у Хусейна есть оружие массового поражения и что он может в любой момент его использовать. Моул обращается к Блэру примерно с таким письмом: «Уважаемый господин Тони Блэр, прошу Вас прислать мне справку, в которой Вы бы подтвердили, что у Хуссейна есть это оружие массового поражения (а Моул купил на Кипр путевку). Подтвердите, что он выпустит в сторону Кипра ракету, разрушит его и мы пострадаем. Пусть мне вернут деньги обратно, иначе мне их не возвращают». И дальше в каждом своем письме он пишет об этом. Он верит ему безоговорочно, Тони Блэру.

 photo CV9Km5rkp8Y4300_zps453ea9bb.jpg

Евгений Останин

То есть речь идет о том, что человек настолько наивен и простодушен, что его, практически все обманывают. Он влюбляется в женщину. Зовут её Маргаритка, фамилия ее Крокус, у неё есть сестры Георгина и Гортензия. Дальше он перестаёт любить Маргаритку, но не может от нее отказаться, она его вводит в заблуждение, что в положении. Ещё у него есть подруга Пандора, она член парламента, красавица.  
(Смех в зале)

Он большой любитель литературы, работает в книжном магазине, и вот, в отличие от других, у него очень много аллюзий и иллюзий по отношению к России. Приходит читатель, который требует расписание Транссибирской железной дороги образца 1915 года. Его папа носит русскую шапку-ушанку, которая его греет в самые холодные зимы. Дальше он рассуждает со своим другом, гомосексуалистом Найджелом о том, почему шпион Филби предпочёл Англии Россию. И предполагает, что, наверное, в России лучше климат. Когда он обращается к Пандоре, то тут такие образцы есть английского юмора! Просто непередаваемо. «Ты поддерживаешь закон о режиме рабочем времени в парламенте?» Дело в том, что парламент в Англии работает до глубокой ночи, у них есть ночные заседания. Пандора отвечает: «Я? Даты что? Это же специально выдумали для тебя мамочки и папочки в парламенте, чтобы укладывать своих детей спать. Такого быть не может! Я никогда его не поддержу». Он очень любит литературу и у себя в магазине проводит литературные вечера. Ну вот, как у нас «Зелёная лампа», так и он пытается заполучить к себе знаменитостей. Но это ему никак не удаётся».

С. А.Перетягина: «Нам иногда удаётся».

Е. В. Шутылева: «То есть, когда читаешь эту книгу, понимаешь – юмор в Англии окрашивает всё. И язык, конечно, непередаваемый. В конце концов Адриан Моул влезает в долги, его обманывают все кому ни лень, и ему приходится жениться на Георгине, жить в свинарнике вместе с ее мамой, с папой и с его любовником. Такая шведская семья…».

Г. К. Макарова: «Елена Викторовна, к сожалению, у нас время уже подходит к концу».

Е. В. Шутылева: «Может быть, я несколько сумбурно рассказала об этой книге, но я очень рекомендую её, если вы хотите отдохнуть за чтением».

Г. К. Макарова: «Спасибо. Мы все поняли, что нужно учить английский язык, в крайнем случае, читать английских авторов в переводе. Мы много сегодня узнали, услышали новые имена, вспомнили старые. Это замечательно. Я знаю, что много кто не успел выступить. Может быть, вы напишете нам на сайт тексты ваших выступлений. Огромное спасибо Оксане Ротаренко, которая подобрала нам замечательные иллюстрации и украсила наш вечер. Не всё, что мы задумали, нам удалось, но я надеюсь, какое-то впечатление у вас останется. В конце, на сладкое, у нас много чего припасено, но, я думаю, живьем все равно будет лучше. Евгений Серафимович? А? Давайте Вас на сладкое».

Е. С. Останин: «Очень мало звучало английской речи, поэтому я в оригинале спою».

Г. К. Макарова: «Спасибо всем! 6 февраля ждём вас на вечере Гайто Газданова. Не лишайте себя удовольствия читать хорошие книги!
Аплодисменты

 photo DSC_5295_zps47894486.jpg " 

 

 

ЧТО ЧИТАТЬ:

Отзывы к новости
Цитировать Имя
v_kurse, 03.03.2014 00:52:10
Евгений Останин
Страна осуществлённого гуманизма

"Главное же, в чём обнаружился разительный контраст между Россией и Англией, это отношения между людьми в повседневной жизни.
У нас человек, выходя из дому, уже внутренне готов к тому, что непременно столкнётся с агрессией и хамством окружающих, по поводу и без повода и где угодно – на улице, в магазине, в учреждении, на пляже, в автобусе, на работе и т. д. Лица людей хмуры и неприветливы, сжаты и подозрительны, каждый воспринимает ближнего, прежде всего, как помеху или угрозу себе. При возникновении даже пустякового конфликта интересов или мнений компромисс или уступка одной стороны рассматриваются другой стороной как проявление слабости или неправоты".

Читать полностью: http://www.stihi.ru/2009/10/31/3245
Назад | На главную

џндекс.Њетрика