Версия для слабовидящихВерсия для слабовидящих
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб

Картинка 809 из 2271

3 МАРТА 2011 ГОДА

в литературном клубе «Зелёная лампа»

состоялась очередное заседание:

МИР ФЭНТЕЗИ


 

В ПРОГРАММЕ:

1. Фэнтези: история, признаки и типология жанра. Дж. Р.Р. Толкиен, К. С. Льюис, У. Ле Гуин.
(Татьяна Александрова, инженер-химик, г. Кирово-Чепецк)

2. «Трое из леса»: особенности «славянского фэнтези»
(Василий Старостин, краевед)

3. «За что я люблю фэнтези…»: участники клуба рассказывают о своих любимых произведениях и авторах

 

Ирина Крохова, руководитель клуба «Зелёная лампа»: «Добрый вечер! Начинаем наше очередное заседание, зажигаем зелёную лампу… И, как обычно, в начале объявления о наших ближайших встречах…».

Галина Макарова, куратор проекта «Кинопоказ в Герценке»: «Как всегда я приглашаю вас на очередной кинопоказ, на этот раз мы будем смотреть фильм «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину». Режиссёр картины - Андрей Хржановский, фильм снят по прозаическим произведениям и рисункам Иосифа Бродского. Великолепно играют родителей Бродского Алиса Фрейндлих и Сергей Юрский… Замечательная картина, которая будет особенно интересна тем, кто любит Бродского. Ждём вас 9 марта, в среду, в 18 часов на Герцена, 50, в читальном зале гуманитарного отдела».

Ирина Крохова: «Ну, а теперь переходим непосредственно к теме нашего заседания. Идея провести это заседание принадлежит Татьяне Семёновне Александровой. Она большой любитель и знаток литературы жанра фэнтези, поэтому сегодня главным выступающим будет именно она. Татьяна Семёновна проделала огромный труд, я накануне слушала её и поражалась, это почти готовая научная работа! Очень познавательный и интересный материал у неё собран и обобщён. Это будет полезно послушать всем, но особенно тем, кто знаком с фэнтези не очень хорошо. После Татьяны Семёновны у нас запланировано выступление Василия Андреевича Старостина, он будет говорить о российском фэнтези. И в конце вечера у нас ещё будет время для того, чтобы каждый мог рассказать о своих любимых авторах, о том, за что он любит жанр фэнтези».

Татьяна Александрова, инженер-химик, г. Кирово-Чепецк: «Ну что, друзья мои, дорогие… я очень рада, что сегодня здесь собрались люди, которым интересна тема, и я думаю, что это облегчит мою задачу. Я рада, что вижу здесь много лиц и знакомых, и незнакомых, думаю, что последними будет прирастать «Зелёная лампа».

Готовясь к этому выступлению, я думала, с чего начать, и решила, прежде всего, прояснить само отношение к литературе фэнтези. И говорить об этом я буду с точки зрения литературоведческой, то есть буду выступать не совсем на своей территории, поэтому будьте ко мне снисходительны.

Любой, кто прочитает словосочетание «жанр фэнтези» может увидеть в нём изначальный подвох. Любой специалист-филолог скажет, что такого жанра – нет! Однако, он есть – и это совершенно чётко определено и прописано…
Жанр – это роман, повесть или рассказ в рамках эпической литературы. Это стихотворение, ода, элегия в рамках лирической литературы и трагедия, комедия, драма в рамках литературы драматической. В свою очередь согласно тематике произведение любого из этих жанров может стать фантастическим. Имеет смысл говорить о фантастическом (как о методе), оставаясь в поле правильной литературоведческой терминологии. И всё-таки, когда мы говорим о литературе «жанра фэнтези» - мы имеем в виду некую особенную литературу, которую одни из нас любят и охотно читают, а другие – не приемлют, относя к «паралитературе».

Мне самой было интересно понять, откуда же пошло такое отношение к фантастической литературе в целом и к фэнтези в частности? Помогли мне в этом разобраться статьи Генри Лайона Олди (псевдоним украинских писателей-фантастов Дмитрия Громова и Олега Ладыженского): «Быть может ты – пришелец жукоглазый» и «Разоблачение, или Секстет для эстета».
Кстати сказать, предвзятое отношение к фантастике и фэнтези имеет место быть исключительно у нас, на просторах бывшего СССР, а за рубежом ничего подобного не существует. Возможно, что до нас ещё доносятся отголоски программных документов первого съезда Союза Писателей СССР, состоявшегося в 1934 году. Именно тогда фантастический метод был отделён от реалистического, после чего фантастическая литература надолго была загнана в некое гетто исключительно несерьёзной, приключенческой или детской.

На самом деле, литература, которую мы можем отнести к жанру фэнтези, имеет давнюю и славную историю, а имена писателей, чьи произведения можно смело отнести к фантастике или фэнтезию, – это признанные мастера «большой» литературы. Сегодня мы попытаемся определиться с понятиями, истоками литературы «фэнтези», проследить историю её развития и обсудить наиболее яркие примеры её самых великих и славных образцов, как в зарубежной, так и в русской литературе.

Прежде всего, определимся с терминами: фантастика – это литературное течение или литературный метод? Давайте так, сегодня это будет литературный метод.

Фантастика как метод предполагает построение произведения на основе фантастического допущения. Тогда произведение приобретает характерные черты – мистики, фэнтези, научной фантастики, альтернативной истории, утопии – в зависимости от того, какие фантастические допущения были использованы автором.

Фэнтези – это фантастика, в которой преобладают фольклорное, мироформаторское или мистическое допущения. Сейчас я немного остановлюсь на типологии, чтобы вы могли представить себе место фэнтези в пространстве всего фантастического в литературе.

Итак, откуда берёт свои истоки «фантастика» и «фэнтези».

Вальтер Скотт в своей статье «О сверхъестественном в литературе», опубликованной в «Форейн куотерли ревью» в 1827 году, определяя метод, используемый Э. Т. А.Гофманом в его творчестве, назвал метод – фантастическим, а произведения Гофмана – фантастикой. Через три года, в 1830-м термин «фантастика» вводит французский литератор Шарль Нодье, глава кружка романтиков «Сенакль», куда входили Де Ламартин и Виктор Гюго. Нодье разрабатывает теорию фантастического и жанра новеллы-сказки, в статье «О фантастическом в литературе» он призывает писателей обратиться к народным сказкам и легендам, утверждая, что необходимо вернуть фантастику в литературу, «несмотря на все усилия запретить её». Видимо, неоднозначное отношение к этому жанру было и в то время.

Впрочем, сейчас бы мы назвали то направление, к которому призывал Нодье и которому отдали дань Гауф и Гофман, Жорж Санд, Новалис и Брентано – фэнтези.
А если взять шире, то наша фантастика (и фэнтези) как течение в искусстве началось с романтизма XVIII – XIX веков. Кстати, вовсе не путаясь в литературоведческих терминах, Ф. М. Достоевский назвал «верхом искусства фантастического» повесть А.С. Пушкина «Пиковая дама».

Фантастическое допущение – это именно то, чем фантастика отличается от всей остальной литературы. А более – ничем. Композиция текста, архитектоника сюжета, стиль, язык, персонажи, поднимаемые проблемы, психологические характеристики – всё то, что есть, в каком ни возьми направлении литературы…

Фантастика – это не «недолитература», из которой что-то вырезано на манер аппендикса (упрощённый, облегчённый вариант для ленивых и нелюбопытных), а совсем наоборот. Это именно литература плюс фантастическое допущение, которое, в общем, тоже литературный приём. Всё находится в общей плоскости.

Проблема кроется в том, что в ряде плохих произведений фантастическое допущение мутирует в некую блёклую формальность. Но, кстати, плохая, низкопробная реалистическая литература, литературный эрзац, ведь вовсе не бросает тень на реализм как метод! Мы же с вами будем говорить о хорошей литературе, как минимум – о той, о которой стоит поговорить.

Вот вкратце типология и примеры фантастических допущений. Здесь я опираюсь на вышеупомянутые статьи Г.Л. Олди.

1.Научно-фантастическое допущение. И два подтипа:
1.1. Естественно-научное допущение: гиперболоид инженера Гарина, машина времени, космический корабль и подводная лодка (до их изобретения, у Жюля Верна, в его времена последнее было фантастическим допущением, а не фактом реальности).
1.2.Гуманитарно-научное допущение. Раз история – наука, то возможна и научно-гуманитарная фантастика (Василий Аксёнов, «Остров Крым»).

2. Мистическое допущение. Известные мастера литературы мистических допущений – это Г. Майринк, Ф. Кафка, Г. Лавкрафт.
Мистическое допущение нельзя назвать по имени, конкретизировать. Ещё А. Хичкок говорил: «Когда дверная ручка в ночи начинает со скрипом поворачиваться, всех зрителей трясёт, а как зашел маньяк, весь в крови – эффект пропал, противно, но не страшно. Мистика – скрип дверной ручки».

3. Футурологическое допущение.
Футурологическое допущение рассматривает будущее, формы и пути развития нашего социума. Оно может быть с уклоном в научную фантастику, социальную или психологическую утопию – антиутопию, фэнтези. Пример – Стругацкие и их роман «Трудно быть богом».

4. Фольклорное допущение и его три подтипа: сказочное, легендарное, мифо-эпическое допущение.
В текст вводятся персонажи фольклора, ситуации фольклора, архетипы фольклора. Цели для такого допущения могут ставиться разные: комический или трагический эффект, инверсия, желание столкнуть лбами современность и архаичность.
Первое, что приходит на ум из самого яркого: Татьяна Александрова (не я!) – «Домовёнок Кузька». Кстати, близкая по сюжету, но грустная новелла отца-родоночальника этого направления: Шарль Нодье, «Трильби». Или очень популярный ныне Белянин.

К слову сказать, сказочное и легендарное допущение тоже имеют заметное различие. Хорошее определение: «Сказка – жанр устного народного творчества, художественное произведение волшебного, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел, позиционируемое как вымысел: этого не было нигде и никогда. Легенда же всегда имеет жёсткую и чёткую привязку ко времени и месту действия – историзм, это происходило вот здесь и тогда-то».

Вот недавно я прочитала совершенно чудесную книгу Стефана Цвейга «Погребенный светильник». В этом произведении как раз имеет место легендарное допущение, меня совершенно потрясшее. Человек сочинил апокриф на основе иудаизма! Кто не читал – очень рекомендую.

Мифо-эпическое допущение связано с очеловечиванием природы, персонификацией явлений. Здесь я могу назвать двух авторов: Р. Желязны «Князь света», где героями являются боги индуистского пантеона, и замечательная книга Марии Семёновой «Две грозы» (Она же - «Поединок со Змеем»). Я её читала своим детям, она совершенно удивительная, прекрасная, живая… Просто чудо!

5. Мироформаторское допущение.
Создание «новой реальности», так называемого «нового мира» - параллельного, перпендикулярного, волшебного, иной планеты, и т.д. Причём это, естественно, может происходить как в рамках научной фантастики, так и в рамках фэнтези или социальной фантастики. Сюда, кстати, и наш Грин вписывается! В основу закладывается не некое изобретение, открытие или магия, и не уникальный персонаж. Здесь допущение – целый мир, не такой, как наш. Стоит, однако, учитывать, что абсолютно новый мир придумать невозможно – он всегда будет нести черты жизненного опыта рассказчика.
Все три автора, о которых я сегодня буду говорить, все они работали на основе мироформаторского допущения.

6. Фантасмагорическое допущение.
Гротеск, бурлеск, карнавал, балаган. Фантасмагорическое допущение не имеет реальных обоснований – никаких. Нос идет гулять по Невскому проспекту. Кот Бегемот не шалит, никого не трогает, починяет примус, закусывает водку наколотым на вилку белым грибом…
Под это нельзя подвести никакой логической базы – это фантасмагория.

Но все это – только антураж. В любом литературном произведении первична идея.

Кроме того… Понятие жанра полисемично и включает в себя, помимо всего прочего, такую важную и интересную вещь, как некое конвенциональное (сложной слово!) соглашение между автором и адресатом текста или любого послания, соглашение на восприятие и понимание информации определённым образом. Например, «Жанр приказа предполагает подчинение». И только.
При таком подходе возможен и существует жанр инструкции, правила, предписания, законодательного акта, научной статьи, анекдота, байки – чего угодно. Этот подход включает в себя не только определённым образом сформулированную и преподнесённую информацию, но и определённым образом воспринятое, и здесь существует чёткое разграничение жанров, по каждому из которых конвенциональное соглашение – своё.

И если читатель не хочет никаких конвенций с автором в плане признания его права на искажение реальности, то есть на фантастическое допущение, если он не готов, не привык, принципиально возражает, то речь идёт не о том, что этот жанр плох. А исключительно лишь о том, что он не подходит этому читателю. Слава Богу, фэнтези – это не жанр законодательного акта или инструкции по технике безопасности – без него обойтись можно!

Сегодня сюда как раз пришли люди, которые эту конвенцию (хотя бы на время проведения нашего заседания) подписывают. А я буду не оправдываться и не защищать фэнтези от тех, кто по каким либо личным и уважительным причинам не принимает конвенцию, уважая их свободу, а просто расскажу, как живётся, дышится и читается тем, кто соглашение о принятии этого художественного метода заключил и готов получать от этого чтения эстетическое удовольствие.

Сейчас я очень кратко расскажу о трёх авторах, которых я очень люблю.

Джон Рональд Руэл Толкин родился 3 января 1892 года в Блумфонтейне, в Южной Африке. Мальчику было чуть более трёх лет, когда мать увезла его и младшего брата Хилари в Англию (она была родом из Бирмингема) поправить здоровье. Вскоре умирает его отец, а следом за ним и мать. Воспитанием Джона занимался духовный отец матери, католический священник с пиратским именем Френсис Морган, который исполнил волю Мейбл Толкин. Джона и его младшего брата Хилари он оберегал от всякого дурного влияния, дал им очень хорошее образование. После чего оба брата поступили в Оксфордский университет.

Толкин, судя по отзывам современников, был лингвистическим вундеркиндом. Он начал изобретать языки, ещё будучи ребёнком и за свою жизнь не просто придумал, а разработал детально около 20 языков. На некоторых из них сегодня говорят, пишут и поют песни. Пример - эльфийский язык, созданный на основе финно-угорских языков.

Толкин воевал на фронтах первой мировой войны. Участвовал в битве на Сомме – страшной и кровавой. Заразился сыпным тифом и затем на протяжении всей жизни у него периодически случались рецидивы этой болезни. Он был очень спокойным, тихим, но очень твёрдым человеком. Служил профессором в Оксфордском университете. Преподавал англо-саксонский язык. Кстати, я уже упоминала его необычайную лингвистическую одарённость, так вот, ещё в подростковом возрасте с ним произошёл замечательный случай. Как-то раз у них в школе проходили диспуты, имитирующие диспуты римского Сената. Джон, которому было 12 лет, нашёл словарь готского языка, выучил его и выступил в школьном диспуте в роли гота-варвара. Все, конечно, просто выпали в осадок! Никто тогда ещё не знал, что этот мальчик придумает огромный мир и всем его героям даст язык, специально для этого разработанный.

Меня всегда лично очень умиляет, когда у писателя, которого я люблю, есть какая-то очень драматичная, трогательная любовная история. Толкин в 16 лет в первый и единственный раз влюбился в девушку по имени Эдит Бретт, которая была старше его на 3 года. Отец Морган строжайщим образом запретил ему общаться с ней и даже состоять в переписке. Три года они не виделись, но, в конце концов, любовь победила. Спустя несколько лет Толкин женился на Эдит, у них родилось четверо детей. Кстати, коллизия из «Сильмариллиона» о любви эльфийской девы Лутиэн и смертного Берена списана с самого Толкина и его жены. В эту игру они играли всю жизнь, и даже на могильном камне написаны их настоящие имена и, через запятую - имена Лутиэн и Берена. Меня это очень тронуло.

Ещё учась в университете Толкин создал кружок «Инклинги», куда входил и Клайв Стейплз Льюис, о котором я ещё скажу сегодня. Название «Инклинги» - от английского слова ink – чернила. В этом кружке Джон Толкин впервые читал главы из «Властелина колец», и надо сказать, что друзья обычно критически настроенные в этот раз его поддержали, они высоко оценили этот текст. Литературное творчество не было основным занятием Толкина, это было его побочным увлечением. Так, например, «Хоббита» он записал как историю, которой он забавлял своих собственных детей. Но одна из его студенток, узнав об этой рукописи, предложила её в издательство. Там текст одобрили, напечатали, а потом попросили написать продолжение. «Властелин колец» писался на протяжении 17 лет, Толкин никуда не торопился, ибо был профессором и не собирался зарабатывать литературным трудом. Главную книгу своей жизни – «Сильмариллион» он так и не закончил. В ней он занимался детальной проработкой своего мира, его мифоэпических основ. Умер Толкин в 1973 году, прожив достаточно долгую жизнь.
http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/about/silabio97.html

Следующий автор – Клайв Стейплз Льюис. Он, как и Толкин, был очень набожным человеком, но его христианство было совсем иного рода. Льюис был ирландским протестантом. Он был филологом-медиевистом, специалистом по средневековой литературе, а, кроме того, богословом, философом: издал огромное количество трактатов, которые можно отнести как к философии, так и к церковной апологетике. Льюис вёл передачи на радио, написал несколько книг стихов. В последние годы он стал известен, в первую очередь, как автор знаменитых «Хроник Нарнии».

К. С. Льюис родился 29 ноября 1898 в Северной Ирландии, в Белфасте, в семье стряпчего. Первые десять лет его жизни были довольно счастливыми. Он очень любил брата, очень любил мать и много получил от неё – она учила его языкам и, что важнее, сумела заложить основы его нравственных правил. Когда ему еще не было десяти, она умерла. Отец, человек мрачноватый и неласковый, отдал его в закрытую школу подальше от дома. Школу, во всяком случае, первую из своих школ, Льюис ненавидел.

В 1917 году Льюис поступил в Оксфордский университет, но вскоре бросил занятия, определившись младшим офицером в армию; после ранения, в битве при Аррасе, демобилизовался. Вернувшись к занятиям в Оксфорде, в 1923 получил степень бакалавра, а несколькими годами позже – магистра. Около тридцати лет преподавал в колледже Св. Магдалины английскую словесность. Умер Клайв Стейплз Льюис 22 ноября 1963 года.
http://www.narniachronics.ru/hn-autor-biography.php/index.php

И третий автор, о котором я хочу рассказать, и которого я очень люблю, - это Урсула Крёбер Ле Гуин. Она в отличие от первых двух авторов жива, хотя и находится в очень преклонном возрасте. Это известная американская писательница и литературный критик. Она является одним из наиболее авторитетных фантастов, обладательницей нескольких высших наград в области научной фантастики и фэнтези.

Родилась Урсула Ле Гуин в 1929 году в Беркли, штат Калифорния, в семье известного антрополога Альфреда Крёбера и писательницы Теодоры Крёбер. Обучалась в Радклифф Колледже Гарвардского университета и в магистратуре Колумбийского университета, специализировалась на средневековой романской литературе. Во время поездки во Францию по программе Фулбрайт, познакомилась с историком Чарльзом Ле Гуин, американцем французского происхождения, за которого вышла замуж в Париже в 1953 году. У них трое детей: две дочери и сын. С 1958 г. Урсула Ле Гуин проживает в городе Портленд, штат Орегон. Её муж, Чарльз, является профессором истории в Орегонском Государственном Университете. В начале своей карьеры Урсула Ле Гуин тоже преподавала, а в последние годы она занимается только литературной деятельностью.
Я не буду много говорить о творческой биографии писательницы, потому что я вижу, что люди, которые здесь сегодня собрались, знакомы с темой. Остальные же могут найти всю информацию в интернете.
http://www.biografguru.ru/about/ursula/?q=2320
http://leguinworld.narod.ru/
http://www.modernlib.ru/books/le_guin_ursula/

А сейчас я хочу остановиться и рассказать о том, чем литература фэнтези привлекла меня лично и чем, как я считаю, эта литература может привлечь многих.
Прежде всего, глубиной, серьёзностью и масштабностью поднимаемых тем. Говорят, правильно поставленный вопрос не менее важен, чем ответ на него. Иногда комплекс вопросов и проблем современности, за которые берётся фэнтези, просто непосилен для метода реализма. В последнее время на «Зелёной лампе» мы стали участниками обсуждения нескольких более или менее успешных попыток сделать это в рамках реалистического метода, и мы видим, как это трудно.

Роман Сенчин, отвечая на наши вопросы, в частности о том, почему он не предлагает никаких вариантов выхода из тупика, в котором оказались его герои Ёлтышевы, а вместе с ними и очень многие жители России, честно сказал, что он диагност, а не врач, и он свидетельствует, а не предлагает выход, потому что сам его не видит.
На мой взгляд, «увидеть выход», «найти точку опоры, чтобы сдвинуть землю», для этого надо понять, что ответ на все эти вопросы лежит за гранью скурпулезно прописанной реальности в её бытовом, обыденном понимании.

Некоторый кризис современной литературы (а это связано с кризисом всего общества) я вижу в невозможности предложить эффективную и позитивную модель поведения, создать героя, адекватного вызовам нынешнего мира. Об этом же говорить в своих статьях и Дмитрий Быков («Выйти из сумрака», «Что читать» №10-11, 2009, с.24-27; «Грин, переводчик с неизвестного», «Новая газета» 25.08.2010). Я про себя скажу: все произведения, в которых я встречаю кого-то, кому я хотела бы уподобиться здесь и сейчас, лежат за границами «здесь» и «сейчас».

Итак, что именно я увидела и нашла в книгах трёх своих любимых писателей фэнтези, чего не могла встретить нигде в другом месте. Кстати, вот ещё какой момент, который мне хотелось бы упомянуть: прочитать всех этих авторов мне довелось в возрасте от 23 до 33 лет, и лишь одну книгу, о которой я скажу дальше, я прочла чуть позже. Позади для меня уже был тинейджерский этап жажды чего-то необычного и в то же время уже довольно основательное (без ложной скромности) знакомство с отечественной и мировой литературой. Это я к тому, что когда говорят, что любители литературы фэнтези любят её, так сказать, от неразвитости вкуса, в отсутствии общей культуры, возразить тут нечего, кроме как сказать, что это не так.

Никто так, как Толкин во «Властелине Колец», не говорил мне на таком уровне серьёзности и ясности о непреодолимой опасности погружения в самоуверенную иллюзию могущества и стабильности, опирающуюся на достижения техногенной цивилизации, рвущей связь человека с природой. В том числе – с его собственной природой. Речь идёт не о частностях, не об опасностях экологической катастрофы или угрозах уничтожения жизни путём какого-то сверхоружия. А о почти неизбежной деформации сознания человека, утратившего связь со своей глубинной спокойной сутью, со своими корнями, с природой и образом жизни своих предков.

Хотя, безусловно, для меня важны были Белов, Распутин и Астафьев. Но до глобальных всечеловеческих трагических обобщений они меня не довели. По мнению тех, кого я читала до Толкина – есть плохая модель эксплуатации природы и какая-то иная, хорошая. Но и Толкин знает, и я знаю, либо мы – природа, либо мы – нежить. Иного не дано. Причём экология природы и экология личности и культуры – неразрывно едины.

Мысль о консервации исторического наследия, культуры – в некую «музейную» незыблемую традиционность как о пути в никуда, до этого тоже дошёл город-герой Гондор и поселение эльфов Ривенделл. Каждое по-своему.

Один из самых сложных и многозначных образов «Властелина Колец» - это Кольцо. История о подверженности греху и возможности устоять перед непреодолимыми соблазнами – тоже вопрос вопросов. Что такое хорошо и плохо – мы знаем, но и, зная, делаем, и конца этому не видно. Что может сделать человека (существо) свободным?

Удивительный эпизод во «Властелине Колец», я его очень люблю, он не вошёл в фильм, – это просто не поддаётся экранизации, да и осмысливается с трудом. Встреча героев с удивительным существом по имени Том Бомбадил. Это удивительный образ «непадшего Адама» - идеального во многих отношениях человека – вот такими мы могли бы быть, если бы…

Сразу скажу: мы были бы странными. Кольцо – символ власти греха, одержимости властью и силой, на Тома не действует, оно просто ему неинтересно. Он живёт в мире с собой, с природой, он любопытен, добр, щедр, игрив и влюблён – он совершенно счастлив. И потому он может быть сильным и свободным. А по Толкину чем сильнее и ярче личность или народ, или цивилизация, тем страшнее и ужаснее последствия её порчи, падения и совращения. Но не сама по себе сила, а опьянение ею – страшное зло.

Еще одна грань. Цивилизация Канта и Гёте, а не какие-то варвары развязали самую ужасную войну ХХ века. И то, что мы – наследники великой культуры, вовсе не даёт нам надёжного иммунитета: кольцо какой-то идеи, ставящей себя над всеми, на пальчике лидера – и ужас неизбежен.

Ничего ужаснее истории о зависимости Голлума (Горлума), Бильбо и Фродо от кольца – как примера зависимости вообще, а я читала, что всё зависимости имеют единую природу, - я не читала. Всем, кто не видит греха в наркотиках – читать обязательно, вот вам путь от эйфорической радости и иллюзии всемогущества и свободы – до деградации и мучительного распада личности.

Я очень люблю «Властелин Колец» за одну из главных его линий и тем – о мужестве и о маленьком человеке. Толкин недаром делает героев своей истории маленькими хоббитами, и именно им вручает судьбы мира. Каждый из нас, наверное, задумывался о том, зависит ли что-то в этой жизни от него. И Толкин даёт ответ: именно от «маленьких людей» всё и зависит.

Полностью трилогия вышла в 1955 году, а первая её часть – в преддверии начала Второй мировой войны, в предощущении её неминуемых бедствий. Толкин, знающий, что такое война, побывавший в окопах Первой мировой, очень переживал, что двое из троих его сыновей были участниками боевых действий. Это были его личные маленькие хоббиты, они рисковали, и ему было очень трудно рассказывать эту историю, слишком больно и страшно. Ответственность, чувство долга и высокое нравственное начало превращает маленького солдата в героя и победителя.
А вот вернуться с войны по Толкину так же трудно, как это признают многие писатели-реалисты, отмечающие всякие «синдромы» бывших солдат – «вьетнамские», «афганские», «чеченские». Война меняет людей, калечит их навсегда, и это – реальность.

Конечно, энциклопедически образованный, серьёзный и набожный Толкин вплёл в свои произведения массу тончайших отсылок к Священному Писанию, не прибегая к прямому цитированию, лишь путем тонких аналогий, освежив их для восприятия, иллюстрируя, по-своему разъясняя. Эта сторона его трилогии – евангельская – мне особенно дорога.

Ещё один момент, не самый важный, но очень милый, упомяну о нём, потому что не знаю, где ещё будет место. Толкин был профессором Оксфордского университета, мидиевистом – специалистом по средневековой, в том числе, германской литературе, ему принадлежит ряд работ, на которые ориентируется англоязычный мир в изучении литературы этого периода, прежде всего «Беовульфа» и других. Древнегерманский, древненорвежский – были для Толкина практически родными языками. А он очень ценил детальную проработку своего мира и каждой из рас, каждому из племён Средиземья придумал, разработал свой язык, а эльфам – даже два. Вот гномы у него говорят на языке куздул – в нём замешан иврит. (Кстати судьба многомудрых гномов, потерявших, а потом отвоевывающих свою родину, священную землю Мория – наводит меня на ряд ассоциаций…) А эльфы у Толкина это не те крошечные создания, что в мифологии ближе к альвам или фэйри, это некое ангелоподобное племя перворожденных бессмертных созданий, обладающих красотой, мудростью и многими талантами. Так вот языки эльфов – а в мире Толкиена их два, синдарин и квэния, «высокий» и обиходный – автор смоделировал из языков финно-угорской группы. Толкин был очарован и восхищен культурой этих народов, эпосом «Калевала». Когда мы с мужем читали «Властелина Колец», то обратили на это внимание, и он мне сказал – у нас тут эльфы близко живут, в Удмуртии. Настоящие эльфы.

И Алексей Иванов в «Сердце Пармы» перед «российскими эльфами» тоже не устоял. Не говоря уже о всеми нами любимом Денисе Осокине! Когда 29 января в «Арт-Центре» он читал нам отрывки из своей новой книги «Небесные жены луговых мари», я подумала, что поэтизация обрядности этих таинственных народов, таких родных земле, на которой мы живём – соединяет Осокина и Толкина! Но это так, лирическое отступление!

Клайва Стейплз Льюиса я начала читать задолго до того, как узнала, что у него есть фэнтези. Я прочла его богословские эссе «Просто христианство», «Письма Баламута» и «Страдание», когда мне хотелось почитать нечто современное и популярное о христианстве, и вместе с тем, более качественное и человечное, чем та литература, которая порой продаётся в специальных лавках, многие из образцов которой просто пугают. Кстати, несмотря на то, что Льюис – протестант, РПЦ относится к его творчеству очень доброжелательно. Кстати, первые переводы Льюиса на русский язык были сделаны активистами прихода о. Александра Меня. Мне хотелось увидеть, прочитать нечто, что непротиворечиво связало бы жизнь современного человека с верой. Льюис отвечает на эти вопросы очень толково, красиво, интеллигентно и гуманно.

И вдруг я совершенно случайно на свой 31-й день рождения нахожу и покупаю «Хроники Нарнии». Когда я поняла что это за сказочная страна, я была потрясена! Льюис говорит на свою любимую тему. Он пишет литературную, сказочную иллюстрацию к Священному Писанию. Страна Нарния сотворена, живёт, развивается, меняется и, в конце концов, должна подойти к своему логическому финалу так же, как этот мир. Сделано это необыкновенно красиво, светло, трогательно и остроумно. Говорят, это – христианское чтение для детей? Но я – взрослый ребёнок – читала эти книги как откровение, позволяющие посмотреть на известные мне постулаты и догматы немного под другим углом. И со мной случилось труднопредставимое. Вряд ли кто-то назовёт среди своих любимых книг Апокалипсис, Откровение Иоанна Богослова, а вот «Последнюю битву» из Нарнийского цикла Льюиса я назову в числе своих любимых книг.

Я вообще не очень часто плачу над книгами, а тут – представляете – сколько бы раз я не читала один эпизод в «Последней битве», столько и плакала. А читаю часто. Там речь идёт о смерти и послесмертии хорошего человека, одного молодого офицера, который всю жизнь молился богине Таш – это такая жутковатая злобноватая сущность типа Ваала, с птичьим клювом. Но человек этот был добр, благороден, скромен, чист – и погиб-то, спасая детей, отказавшись выполнять бесчеловечный приказ своего командира (тема ответственности за такие приказы и их исполнение тоже поднята Льюисом). Человек этот умер, прошёл некие врата и встретился со Львом Асланом, который в мире Нарнии является олицетворением Христа. Увидев Аслана, человек расстроился и сказал: а я в тебя не верил, я всю жизнь служил Таш, а думал, что ты – зло!
И тогда Лев ответил ему: «Добро пожаловать, сын».

… «Я произнес: «Увы, Господин, я не сын Твой, я слуга Таш». Но он ответил: «Дитя, все, что ты отдавал Таш, ты отдавал Мне. […] Если кто-то клянётся именем Таш и сдержит клятву правды ради, это Мною он клялся, того не зная, и я отвечу ему. Если же кто совершит жестокость именем моим, и скажет «Аслан», он служит Таш, и Таш примет его дело. Ты понял, дитя?» И я сказал: «Господин, Ты знаешь, что я понял». И ещё я сказал (ибо не мог лгать): «Я искал Таш все мои дни». «Возлюбленный, - сказал Славнейший, - если бы твое желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне ищущий – всегда находит»…

Боюсь читать дальше, а то опять заплачу.

Нарния заканчивается, и начинается нечто еще более великое и прекрасное, и герои видят, что Лев Аслан – это не Лев, а… И вот на этом «а…» Льюис умолк, и хорошо. О, как хорошо он сделал!

Третий автор, которого я очень люблю, в отличие от Толкина и Льюиса, умерших в 1973 и 1963 гг, до сих пор жив. Это удивительная американская писательница Урсула Ле Гуин.

Когда я упомянула среди типологии фантастических допущений мироформаторское допущение, то сказала, что сколько живёт на свете людей, столько может быть придумано миров и даже больше, потому что некоторые фантасты создали и успешно обжили не один мир, я имела в виду, прежде всего, её, Урсулу Ле Гуин.
Один из миров, описываемых в цикле её романов, создан с применением футурологического допущения и относится к фантастике, а не к фэнтези, (в той же мере и по тому же типу, что и произведения братьев Стругацких). Кстати, вам в школе говорили учителя, что Стругацкие – агенты ЦРУ? А мне говорили! Зам.дир. по воспитательной работе лекцию читала.

Герои Хайнского цикла Урсулы Ле Гуин живут в сообществе цивилизаций на ряде планет, в число которых входит Земля – в так называемой Лиге Миров – в далёком и достаточно счастливом для Земли будущем, хотя и пережив довольно мрачные времена. Хайнский цикл я тоже очень люблю и один из его романов считаю одной из любимых своих книг – это «Левая рука тьмы».

Другой мир Урсулы Ле Гуин представляет собой почти образцовый мир фэнтези. Этот мир – Земноморье. Упомяну по ходу: экранизация «Властелина Колец» мне понравилась очень, экранизация «Нарнии» - не очень, экранизация «Волшебника Земноморья» возмутила до дрожи!

Итак, Земноморский цикл. Насколько я знаю, это – пенталогия, но пятой её части я не читала, просто ещё её не нашла. Первые три романа – «Волшебник Земноморья», «Могилы Атуана», «На самом дальнем берегу» - впервые услышались мне в виде цитаты в одной известной песне Бориса Гребенщикова «Та, что приносит дождь», которая на деле оказалась авторским эпиграфом Урсулы Ле Гуин к этой её истории:

«Только во тьме – свет,
Только в молчании – слово.
Смотри, как сверкают крылья
Ястреба в ясном небе».

Первые три романа мне просто понравились своим совершенно упоительным стилем, красками, ароматом. В этом мире дышится необыкновенно легко, хотя он и драматичен, а кое в чём, пожалуй, и страшноват. В этом мире практически все в той или иной мере умеют колдовать. Это как в вестерне, где практически у всех есть пистолет. На Диком Западе никого не удивишь, доставая кольт, а в Земноморье – посох волшебника. При помощи этого люди борются «за» и «против» чего-то, одни защищают свою свободу, другие общую, третьи грабят, четвёртые соблазняют, пятые мстят. При этом магия у Ле Гуин может служить метафорой любых способностей и умений человека, в которых может проявиться и Гений и Злодейство. Кстати, на вопрос об их соотношении, Урсула отвечает иначе, чем Пушкин, менее определённо и более печально.

Все это очень хорошо и приятно, но я не назвала бы Урсулу Ле Гуин одним из своих любимых писателей, если бы не четвёртый роман Земноморского цикла – «Техану». Его я читала, скачав и распечатав электронную версию, а не в виде книги. Я держу эту книгу, вернее, эту папку – под рукой, она у меня настольная, так же как и «Властелин Колец» и «Последняя битва».

Сейчас я обрисую Вам одну ситуацию, которую Вы должны узнать. Вот живёт семья, немолодые уже муж и жена, и двое взрослых детей. Кругом царят беззаконные времена, честным трудом прожить еле возможно, если есть силы – работай от зари до зари на земле, и ещё не факт, что есть будешь досыта. Вокруг бродит какая-то шпана, которой нож всадить – ничего не стоит. И в самой семье не всё гладко. Младший ребёнок, который в силу своей детской болезненности особенно близок матери, вступает на скользкий криминальный путь, позволяющий быть при деньгах. Но сколь верёвочке не виться – а кончику быть. Старший ребёнок отдаляется, создав свою семью. Умирает отец. Как себя чувствует эта уже немолодая женщина, которая в придачу ещё и переехала сюда, в эти края, в эту деревню, и многими воспринимается, как чужая… Как и чем ей прожить отпущенные ей годы?

Я вам «Ёлтышевых» Романа Сенчина рассказываю, про Валентину? Да. Но также и «Техану» Урсулы Ле Гуин, про Тенар. Там, в реальности романа фэнтези выход есть.

Кстати, в этой части цикла магии и волшебства очень и очень мало. Реализм горькой жизни – усталости, бессилия, печали от несбывшихся надежд, общей подавленности от беззакония вокруг, мрака, упадка, ощущения старения… - реализм практически неразбавленный!

Что же делает Тенар, героиня романа? Вся история начинается с похорон её мужа и следующих за ним страшных событий: какие-то бродяги, таскавшие с собой семилетнюю девочку, изнасиловали ребёнка и, чтобы замести следы, бросили свою жертву в костёр. Тенар, которая немного умеет лечить травами, обнаружившие ребёнка соседки зовут помочь малышке. Ребёнок страшно изуродован, обожжен физически и морально.
И Тенар, которой и самой нелегко, удочеряет её. И весь роман борется, чтобы спасти девочку от подонков, которые преследуют её, хотят добить, от её собственных страхов и боли. Тенар ищет место в жизни и для девочки, и для себя: мужественно, самоотверженно, страстно.

Возвращается к Тенар её давняя первая любовь. Потерявший силу маг работает батраком и пастухом. Кстати, он тоже разбит: фактически описан синдром выхода на пенсию мужчины-профессионала: офицера, актёра, врача, учёного, чиновника, волшебника… Ужасающе реалистично, честное слово! Вот он, вообще-то, главный герой всей саги, Гед или Ястреб – тоже под опекой Тенар, хотя ему предстоит научиться ПРОСТО ЖИТЬ. Защищать своих близких не с помощью посоха волшебника, а с помощью навозных вил… И всё у них получилось. Получилось счастье – простое и понятное, хотя и позднее. И девочка оттаяла и стала разговаривать, и к мужчине вернулась вера в себя. Это простой, земной, щемящее-чистый и вовсе не волшебный хэппи-энд.
Но… Это же фэнтези! Фантастическое допущение придаёт этой простой картине какой-то особый фон, особую глубину. Вводится история о людях и драконах, которые некогда были единым видом. Люди погрязли в строительстве цивилизации, а драконы праздновали свою силу, свободу и могущество и совершенно одичали. Но сохранились реликты – люди, которые одновременно – драконы. Воплощение гармонии, мудрости и древней, позабытой людьми силы. И эта несчастная девочка – одна из них.

И вот, ближе к финалу случается беда. Негодяи, бандиты, погромщики нападают на эту семью и готовы уничтожить Геда и Тенар, их оскорбляют, унижают, готовы прикончить. Девочка убежала. А она только-только поверила в то, что мир может быть добрым и правильным. И вот девочка выходит на высокую кручу, под которой – бескрайнее море, над которой – бескрайнее небо и… на древнем изначальном языке зовет СВОИХ! И зов услышан. Прилетает огромный, прекрасный древний дракон и всем злодеям – привет! (Как орлы у Толкиена) Спрашивается – зачем ещё? Достаточно моральной победы добра. Но на то и фэнтези, чтобы донести до нас добрую весть о торжестве Добра над Злом и дать нам поверить в то, что это – реальность. Пусть немного иная реальность, духовная… Но верить или не верить, видеть или не видеть – это наш личный выбор.

Ещё хочу вот о чём сказать… Помните, наше заседание, посвящённое женской поэзии, на котором Мария Ботева читала стихи Екатерины Боярских? Сборник стихов Екатерины Боярских называется «Женщина из Кимея» – это цитата из «Техану», и эпиграф в книжке взят тоже из этого романа. Разрешение на это получено автором лично от Урсулы Ле Гуин. Тоже чудо – вполне в жанре фэнтези!

Вот, пожалуй, всё. То, что я не успела сказать, скажет Василий Андреевич. И ещё я хочу добавить: самая главная черта фэнтези для меня – это её побуждающая сила. Она даёт мне возможность представить, что действовать можно, нужно! Что этот мир не просто серое и унылое место, и что как бы ни был труден и страшен наш путь, в наших силах очень многое. Пусть даже если мы маленькие хоббиты. Спасибо за внимание».

(Аплодисменты)

И. Крохова: «Спасибо, Татьяна Семёновна. Может быть, есть уже желающие выступить, а потом мы дадим слово Василию Андреевичу?»

Т. Александрова: «Хотелось бы сегодня услышать о тех произведениях, которые нравятся вам, чем они вам нравятся и почему? Что именно вы находите интересного и хорошего в этом жанре? Поделитесь с теми, кто не читал фэнтези, именами и названиями».

В. Старостин: «Заметьте, молчат даже библиотекари… И они фэнтези не читают» (смех в зале)

Андрей Жигалин, поэт: «А вы думаете, здесь есть те, кто не читает фэнтези?»

В. Старостин: «Так это вот… пустые стулья…» (смех в зале)

И. Крохова: «Андрей, может, ты начнёшь? За что ты любишь фэнтези?»

А. Жигалин: «Фэнтези - это магический реализм. Это одновременно и реальность, и возможность какого-то другого мира. Это их соединение - просто что-то удивительное! Если фэнтези – хорошая, то там всегда весом элемент реальности…».

Н. Макаров: «Мне очень нравится Толкин, как человек, я с большим интересом читаю какие-то сведения из его биографии, чем собственно романы… Необыкновенной судьбы человек».

Т. Александрова: «Это была красивая личность. Красивый человек. Когда его ругают, мне всегда бывает физически больно от этого…».


Алла Кожихова, воспитатель: «Я сначала прочитала книги Толкина, а потом посмотрела фильмы. Фильмы мне не понравились, честно скажу. Я устала от войны, от всех этих сражений… Мне больше всего из «Властелина колец» нравится первая часть. Это я могу читать бесконечно, а всё остальное как-то не очень. То, что автор трилогии жил в такое трагическое время и так сумел его преломить в созданном им мире… Какой же здесь уход от действительности? Это как раз концентрация действительности, мира, в котором мы живём. А так… мне нравится и Урсула Ле Гуин, и «Хроники Нарнии» у меня есть в домашней библиотеке.

И ещё я прочитала недавно нового для себя автора – Нила Геймана. Это тоже фэнтези, но совсем другого рода. Мне понравилось, и я рекомендую его книги почитать. Там тоже есть иная реальность, и борьба Добра со Злом. И нет этих стрелялок, которые уже надоели и по телевизору, и в книгах».

Какая-то женщина: «Мы с сыном очень любим читать фэнтези. Но если я люблю этот жанр за сказочность, за использование эпоса, то сыну нравится читать про мордобития, войны, сражения. А Толкина он не любит, говорит, что там слишком много философии».

Василий Старостин, краевед: «Я не хотел бы сейчас говорить пространно, но и фундаментальности тем более мне не хочется… А сказать я хотел про русско-советское фэнтези, потому что Никитин написал свои книжки давным-давно, как и Мария Семёнова… Чем вообще отличается русское фэнтези от нерусского? Персонажами, конечно. Отличаются они одной простой вещью: с ними со всеми можно пожить… Я не знаю, как жить с Асланом, а с Волкодавом жить можно точно. Только надо помнить, что фэнтези – это как любой многосерийный фильм… Первые 2-3 книги (серии) можно читать (смотреть), это максимум того, что может человек написать хорошо, остальное – читать не стоит. Помню, много лет назад, жена моя первая, которая работала в книжном магазине, показала мне книгу Юрия Никитина «Трое из леса». Я думаю: «Ну что, очередной примитив!». Открываю – нет, не примитив. Это почти учебник фэнтези по отечественной истории. Скажем, куда делись обры, как народ и т.д. Я имею ввиду первые три его книги. Когда они ещё были свежими, когда ещё анекдоты не приелись… А теперь у меня всё собрание сочинений Никитина – это 50 страниц текста. Остальное даже не стоит читать. Надо уметь читать не всё, а - выборочно…

Про что пишет русское фэнтези? Значит, первые герои – это невры («Трое из леса»), а другие – венды («Волкодав»). Так вот оно: нервы и вены – вот чем отличается наша фэнтези, это то самое соединяющее, объединяющее нас, - то, что мы можем все у себя увидеть…

Почему мне лично интересно читать русское фэнтези? Почему я его перечитываю? Чем оно лучше Толкина в миллиард раз? Вот они пришли, пока их трое. Они говорят на языке, который вошёл уже в методологию! Потому что волшебное слово «хусим»… это надо придумать было! Это хорошущее слово! Мы не понимаем этих людей! Потому что эти люди делают что-то по дури, неправильно, плохо, ничего у них не растёт! А они говорят: ничего не выросло… ну и хусим! И вот эта вот стратегия – она, конечно, гениальна!

А в «Волкодаве»… если взять первую книгу, которая никакого отношения к фильму «Волкодав» не имеет, потому что фильм «Волкодав» это проституция с Бухаровым в главной роли. Там книги нет вообще! Какое-то царство тьмы… Ведь о чём книга Семёновой? Человек хотел отомстить. Он отомстил и в принципе ему надо умирать. Но встретились ему два человека, которых надо спасти. Пришлось герою немножко задержаться на этом свете. Только и всего. Ради других.

Сейчас я приведу вам одно слово, чтобы было понятно, что такое русское фэнтези. Я не буду далеко ходить… Есть такая фамилия у нас в Яранском уезде (фамилии – мой конёк) – Ендеров. Тюркское слово есть «ендер», которое означает «охранитель». А есть вятское слово «яндыр» - это змей, который охраняет некое чудесное дерево. Вот это и есть настоящее фэнтези, когда вот так два языка смешиваются! Семёнова – она ведь была неплохим археологом и о таких вещах должна знать… И когда они ощущают вот это вот соприкосновение, а филологи вроде Толкина, такие вещи особенно хорошо чувствуют, тогда и появляется фэнтези. Я читал его «Сильмариллион»… вот что надо давать читать 20-летним! Это прекрасный, прекрасный труд! Только русское фэнтези отличается от этих прекрасных книг тем, что там герои живут, разговаривают, действуют, но с ними нельзя… как вы там говорили? Найти выход? «А если выход?» - спрашивает читатель. И автор отвечает: «Выход есть!» Правда, он раньше, чем вход!(смех в зале) Не читать фэнтези! Прекрасный выход! Так же как не читать «Ёлтышевых» ни в коем случае.

Сейчас, видимо, наступает момент, когда фэнтези закончится в том виде, в котором мы его привыкли читать. Появились технические средства, которых не было раньше. Игры эти все уже есть, и теперь мы все вместе должны писать эти книги, чтобы не только плакать над вымыслом, но и вносить свои изменения… К чему пришёл Юрий Никитин? Он стал писать книги на спор по 800 тысяч знаков. Мария Семёнова вообще перестала писать! За неё теперь пишут другие. Она получила деньги и подумала: «Да что я в этом мире ищу?!». Зелёная лампа по Марии Семёновой у нас была, лет так 15 назад…»

С. Перетягина: «Не было!»

В. Старостин: «Да как не было? Ещё Светлана Васильевна сказала тогда: «Наплевать на эту всю книгу, но какие там замечательные стихи!». Я лично не дочитал ни одно до конца... Зачем вообще фэнтези? Зачем русское фэнтези? Русское фэнтези тоже имеет тонкие экивоки на историю, прямо как у Толкина. Библия – самая первая книга фэнтези, чистое фэнтези как таковое. Для чего я сегодня сюда пришёл… не ходил давно, в основном заочно участвовал в дискуссиях. Ведь что человек ищет вообще в жизни? Человек ищет только одно – смерть. Главная тема готики, фэнтези, любой настоящей литературы – смерть. Других тем нет. Человек всю жизнь готовится к смерти и он создаёт миры, в которых готов умереть. Кто бы не хотел умереть в образе Волкодава? Это же прекрасно! Ему 22 года, он уже всё познал… Кто-нибудь здесь читал «Волкодава»? (Голоса: «Читали!») Самая потрясающая сцена в этом романе: Волкодав идёт по дороге, а навстречу ему идёт ещё один ломовик. Вот они останавливаются… И только на долю секунды позднее они поклонились друг другу… Я не нашёл изъяна в этой сцене! Вот это вот соприкосновение живого мира и читателя, который хочет расслабиться, но одновременно с этим хочет умереть… Только тот, кто хочет умереть, пишет фэнтези и пишет фантастику. Но сейчас авторы уже не хотят умирать! Они пишут романы по 800 тысяч знаков и, к сожалению, стали получать за это деньги. А это портит.

Что касается Юрия Никитина, предлагаю всем читать его первые три-четыре книги. В них есть натуральная национальная стратегическая идея: что надо делать русским людям. Не надо нам ходить ни в какие западные страны, надо жить в лесу, молиться пню и тогда всё будет замечательно. В этом мире, кстати, никто не умирает. Это первое. Второе: как жить? Отвечаю: как Волкодав. Волкодав никогда не торгуется. Ему говорят, что какая-то вещь стоит 10 золотых – он отдаёт 10 золотых. Ему говорят: «Да ты хотя бы поторговался!». «Не умею» - отвечает Волкодав. Он честен, принципиален, женщины поэтому его не любят. Я ведь думал, что будет какое-то развитие в романе… Но развития не получилось. Фильм «Волкодав» смотреть нельзя, книжки читать можно. Жаль, что оформляют фэнтези-книги как попало. И самое главное, фэнтези надо преподавать в школах».

Н. Макаров: «Уже включены… «Хроники Нарнии», например».

А. Жигалин: «Во многих уважающих себя западных университетах есть курс «Фантастика и Футорология»

В. Старостин: «Хроники Нарнии»… Поскольку это изложение Священного Писания, то эта книга не может быть фэнтези. Она вторична. Поэтому из юмористических фэнтези читайте «Сказку о Тройке» братьев Стругацких. А у Юрия Никитина, как я уже говорил, только первые три книги. У Семёновой тоже первые три книги.

И. Крохова: «Спасибо, Василий Андреевич. Кто ещё хотел бы высказаться?»

Андрей Аристов, журналист, поэт: «А вот хотелось бы вспомнить ещё такую книгу, как «Туманность Андромеды».

А. Жигалин: «Это чистая НФ – научная фантастика, а не фэнтези… К сожалению, время этой книги ещё не пришло... Сейчас у Ивана Ефремова более актуальны «Лезвие бритвы» и «Час быка».

Голоса из зала: «Правильно…»

Максим Гребенщиков, преподаватель физики, ВятГУ: «Я согласен с Василием Андреевичем, что фэнтези страдает сериальностью. Первые две-три книги в любой серии написаны, как правило, бывают неплохо, а потом автор начинает повторяться. Неплохой автор Ник Перумов, он и последователь Толкина и, одновременно – в какой-то степени – его противник. Если говорить о юмористическом фэнтези, то я бы отметил Андрея Белянина. Ещё сегодня популярен такой приём: автор берёт героя – нашего современника и отправляет его в другое время…».

Голоса: «Чаще всего спецназовцев засылают…».

А. Аристов: «Из такого смешного писателя, как Белянин, мне больше всего нравится «Меч без имени». 1-я книга».

А. Жигалин: «Можно я ещё добавлю-посоветую… Есть такой писатель – западный, но наш, славянский: поляк Анджей Сапковский. Это гениальный автор, писатель уровня если не Толкина, то Желязны и Ле Гуин – точно!. Если кто не читал – очень советую. Опять же – первые две книги. Дальше – уже именно сериал. Одна из них вот здесь на выставке представлена – «Последнее желание» называется. Пока ещё Сергея Лукьяненко не упоминали, отечественный автор, который и в Киров недавно приезжал – Всероссийскую премию имени Грина получать… Ольга Громыко – сегодня в первой десятке восходящих, но уже очень знаменитых фантастов. Она из молодых авторов, и это даже не женское, а девичье фэнтези. Она заняла совершенно уникальную нишу в русском фэнтези, особенно её цикл, который называется «Профессия ведьма». Четыре книги – потрясающие! Нравятся всем. Причём мужчинам даже больше, чем женщинам. Михаил Успенский и его развесёлая трилогия «Приключения Жихаря» - тоже очень рекомендую!».

Юлия Пак, библиотекарь отдела иностр. литературы: «Здесь, как я понимаю, уже говорят не только про фэнтези, но и про фантастику. Я скажу о том, что я читала и что люблю я. Для меня уже давно фэнтези – это классика. Это часть меня, без этих книг я себя не представляю. Я помню, что Толкина начала читать ещё в детском саду, потом в начальных классах школы была фантастика, Беляев… Затем был период, когда я фантастику и фэнтези не читала, потом появился Клиффорд Саймак – моя яркая литературная любовь. Потом начали выходит книги наших российских авторов - Перумова, Никитина, но я их не смогла читать. После зарубежной фэнтези и фантастики всё это казалось смешным. Попытки привить фэнтези на русской почве казались мне неестественными. Всё-таки по-прежнему моя большая любовь – это Толкин и Льюис.

Да, кстати, в детстве я пробовала читать Стругацких, роман «Понедельник начинается в субботу», но мне показалось всё это скучным. А вот год назад я вдруг неожиданно для себя начала читать Стругацких вновь. Прочитала одну книгу у Марии Семёновой, и она мне очень понравилась – «Там, где лес не растёт». Лукьяненко никогда я не читала, но недавно он к нам приезжал в Вятку и он мне очень понравился как человек. Захотелось почитать его книги, роман «Лабиринт отражений» мне очень понравился. Если говорить о Льюисе, то я его и сегодня читаю, но это всё-таки уже немного мне не по возрасту. Если сравнивать, то Толкин всё же более иносказателен и не так прямолинеен, его можно читать в любом возрасте.

К вопросу о переводах: мне абсолютно не мешали разные переводы. Одну книгу у Толкина я прочитала почти полностью на английском, остальные на русском...»

В. Старостин: «И как по-английски читается Толкин?»

Ю. Пак: «Вы знаете, для меня его повествование – это такая спокойная река, это сага. Или как вы говорите – тягомотина. Но, кажется, Владимир Маканин сказал: «Всякая настоящая литература немножко занудна». Книги Толкина – это очень спокойное, позитивное повествование о друзьях, о том, как достойно умереть, а перед этим – как достойно прожить».

А. Жигалин: «Кстати, о Перумове: у него, в отличии от Толкина, практически во всех книгах – один подход: придумать ситуацию, где Зло натворит как можно больше добра, а Добро, наоборот,- зла. Такой вот подростковый комплекс: «Полюбите нас чёрненькими, а беленькие, мол, и сами – «редиски».

Анастасия Александрова, студентка филфака ВятГГУ: «Я тоже хочу поделиться своим опытом прочтения фэнтези. Все эти книги я прочитала впервые в максималистском подростковом возрасте, когда мне было 13-16 лет. Тогда мне всё это казалось потрясающим. А с Толкиным вообще был единственный случай, когда фильм побудил меня прочитать книгу. Сначала я посмотрела первую часть «Властелина колец», а потом взяла книжку. Я была просто поглощена этой книгой, этой эстетикой, подписывала свои тетрадки, используя алфавит, который создал Толкин. Сейчас уже началась другая эпоха, когда я Толкина читаю на английском языке, и это что-то потрясающее. Кроме всего прочего, я пополняю свой обывательский уровень английского языка теми прекрасными словами, которые во множестве придумывает Толкин в своих книгах…»

Т. Александрова: «Я хочу похвастаться, что в своё время Настя заняла абсолютное первое место по России в лингвистической олимпиаде «Литература жанра фэнтези».

А. Александрова: «Ну там было не так уж и много участников…»

И. Крохова: «Давайте ещё послушаем кого-нибудь. Дима, есть ли у тебя что сказать?»

Дмитрий Китаев, историк, аспирант ВятГГУ: «Мне кажется, что феномен популярности фэнтези - это чрезвычайно интересное и глубокое явление. Многие культурологи, социологи и историки обращают внимание на то, что в 80-е годы по популярности фэнтези опередила такой жанр как научная фантастика. Ведь что такое научная фантастика? Это устремлённость в будущее. А фэнтези – это, прежде всего, интерес в прошлому, к истории. Феномен популярности фэнтези очень показателен в этом смысле».

В. Старостин: «Так почему упал интерес к научной фантастике? По какой такой причине? Писатели просто, видимо, не успевают написать об очередном научном открытии, которые совершаются каждый день. Поэтому нет смысла писать, и уходят из научной фантастики авторы».

Ю. Пак: «А кто-нибудь читал Терри Пратчетта? У нас в отделе, к сожалению, только одна его книга на английском языке, я её ещё не дочитала. Здесь сегодня уже говорили об авторах, на которых стоит обратить внимание, так вот я тоже хочу порекомендовать именно этого автора. Это довольно забавное чтение. Такое юмористическое и даже сатирическое фэнтези...»

А. Жигалин: «Первая его книга называется «Цвет волшебства», она открывает цикл «Плоский мир». И, кстати, когда Лукьяненко приезжал, он ещё советовал очень Джаспера Ффорде, он сейчас издаётся в той же серии что и Терри Пратчетт. Мы забыли сегодня ещё упомянуть украинских фантастов Марину и Сергея Дяченко, тандем, состоящий из актрисы и психиатра. По популярности они сейчас превзошли даже Лукьяненко. У них совершенно изумительные романы есть - «Пандем», «Шрам», «Магам можно всё», «Долина совести». Любимых многими и давно мастеров «детской фэнтези» не вспоминали ещё: Владислава Крапивина и Кира Булычёва. Оба – лауреаты премии Александра Грина…»

М. Гребенщиков: «Ещё забыли Олди назвать…».

А. Жигалин: «Олди что делают… Они берут какую-нибудь мифологию, изучают её капитально и на её основе пишут роман. Уже все мифологии перебрали… античную, китайскую, индийскую, иранскую, полинезийскую, японскую…».

Т. Александрова: «Я недавно прочитала у Олди роман «Золотарь». Это совсем другого рода история. Есть такое явление как интернет. Оно мифологизируется, наделяется свойствами фантастического допущения, которые позволяют влиять на реальную жизнь. Агрессия, проявляемая в сетях, где можно всё: ругаться, оскорблять, проклинать, она ведь тоже может иметь очень разрушительные последствия. И вот в этом романе показывается, каким способом можно реально наносить людям вред. Но ведь это же правда! Я уже говорила, что хорошее фэнтези – оно в конечном итоге всегда о жизни, оно всегда реально. Этот роман как раз такой. Он хороший и он мне понравился».

А. Жигалин: «А у них все романы хорошие…»

В. Старостин: «Придётся забыть о Толстом, Достоевском и читать только фэнтези…»

А. Жигалин: «А, кстати, «Вечера на хуторе…» Гоголя – тоже чистое фэнтези!»

В. Старостин: «А если вы возьмёте зеленинские сказки… Вот где юмор настоящий, слова настоящие… Мало кто их сегодня читает. Хотя сказки и есть самое настоящее фэнтези, с них начинается фэнтези».

Татьяна Машковцева, библиотекарь отдела абонемента: «Мой сын читает фэнтези. Ему это нравится, потому что там не просто герой действует, а супер-герой. Ему всё подвластно: и время, и пространство… Чем привлекает фэнтези читателя? Мне кажется, прежде всего, тем, что эта литература помогает уйти от реальных проблем, окунуться в другой мир, где все проблемы решаются легко и просто».

Т. Александрова: «Я хочу ответить Татьяне Леонидовне. Любая хорошая литература от жизни увести не может, поскольку она решает проблемы, поставленные жизнью. Ни один хороший писатель, в каком бы жанре он ни писал, от жизни нас не уведёт. И то, что умирать придётся каждому и умереть надо достойно, - это тоже есть во всех хороших книгах. Необычность литературы фэнтези, её яркость, стилистические красоты – они действительно привлекают людей. Это интересно, это здорово, но лично я пришла к этому жанру, не отрицая всего того, что я прочла до него. Когда я начала читать фэнтези, я уже была взрослым человеком и достаточно начитанным. Когда мы говорим, что литература фэнтези «вкусная», мы этим самым её полезность не отрицаем. Наверное, все, кто сегодня говорил о своих любимых книгах, в них находит не только удовольствие, но и пользу».

Ю. Пак: «Литература фэнтези - она ведь в том числе говорит и о проблемах, которые встают перед любым человеком. Взять хотя бы «Властелина колец»: там каждый для себя что-то при желании может найти. «Сила в простоте» – говорит нам автор. Ни маги, ни эльфы, а простые хоббиты в итоге оказываются самыми сильными духом. Именно простота не даёт им поддаться на искушение властью. А сколько там о природе самой власти говорится! Разве это сейчас не актуально?»

Т. Александрова: «Я хочу вернуться к Марии Семёновой и «Волкодаву»… Я прочитала первую книгу, затем вторую и поняла, что этого достаточно. Что в этих книгах мне показалось важным… Во-первых, в них говорится о природе прощения, это самая, наверное, тяжкая ноша, которую любой из нас несёт. Нас все и всё время обижают, и мы должны уметь прощать. Человек, который изжил в себе зло, а жить больше ему нечем, это такая проблема… У нас в стране без конца идёт война, и вот Волкодав – это как раз тот герой, который всё время хочет вернуться с войны. Единственный способ сделать это – любовь. И мне неважно – славянское это фэнтези или не славянское, главное – оно меня чему-то учит, что-то помогает понять».

Ю. Пак: «Тут говорили об экранизациях, я, например, хорошо отношусь и к фильму «Властелин колец». Мне кажется, что это тоже в своём роде кинематографический шедевр. И когда Фродо сожалеет о том, что он не убил Горлума, какую красивую речь произносит Гэндальф! Он говорит, что может это и к лучшему… Мы не всегда знаем, как наши поступки отзовутся в будущем и как они повлияют на нашу судьбу…».

В. Старостин: «А ведь на самом деле фэнтези кончилось! Два дня тому назад. Человек прямо сказал: «Заканчивайте со своей демократией, начинаем делать мир таким, каким он должен быть!» Это было сказано прямо, в глаза всему шестимиллиардному человечеству, а шестимиллиардное человечество тем не менее проводит свою «Зелёную лампу» о фэнтези!»

Кто-то: «Это кто сказал?»

В. Старостин: «Это Владимир Владимирович сказал… Он честно это сказал, я удивился даже».

А. Жигалин: «А он, кстати, в иных фантастических книгах сейчас как персонаж присутствует… Тенденция. Скажем, в проекте «Этногенез». Как Буш и Кирсан Илюмжинов.» (смех). Вот вам соединение Реальности и фэнтези... Или у Пелевина…».

И. Крохова: «У нас сегодня присутствуют молодые люди, которые впервые в нашем клубе. Может быть, они что-то хотят сказать?»

Молодой человек: «Я не так много читал фэнтези и почти всё, что я читал, здесь уже упоминали. «Волкодав», например, в своё время произвёл на меня очень сильное впечатление. Это было в детстве, и я даже начал придумывать свой мир. Позднее прочитал запоем «Властелин колец». Очень понравилось. Когда читал «Хроники Нарнии» даже не подозревал, что они так тесно переплетаются с христианством. Недавно начал читать Никитина «Трое из леса».

И. Крохова: «Как много сегодня прозвучало имён, я даже себе записала несколько авторов. Спасибо всем большое за участие в сегодняшнем разговоре. А я ещё хочу выразить особую благодарность Татьяне Семёновне за её фундаментальное выступление. Какой огромный труд она проделала, готовя сегодняшний доклад! И Василий Андреевич как всегда внёс оживление в нашу дискуссию. Спасибо ему большое».

Н. Макаров: «Можно я назову ещё одного автора? Он вам покажется неожиданным, но дело в том, что он в своих романах очень активно использует элементы фэнтези. Это Александр Проханов. (смех в зале). Его романы, конечно, нельзя отнести к фэнтези, но в них есть целые сцены, написанные в этом жанре. И это настолько увлекательно, настолько углубляет смысл произведения… Просто удивительно!»

А. Жигалин: «А. Проханов – это всё-таки мейнстрим и фантасмогория, а не фэнтези».

И. Крохова: «Я ещё хочу сказать несколько слов о следующем заседании. Мы решили взять для обсуждения скандинавскую литературу. Скандинавская литература сегодня находится на подъёме, там очень много интересных авторов, причём они работают в самых разных жанрах: от детской литературы до детективов. Вы, наверное, уже слышали такое имя как Стиг Ларссон, это шведский писатель, детективы которого вот уже несколько лет занимают верхние строчки в списке европейских бестселлеров. Недавно он был издан и у нас. А какая там замечательная детская литература! Есть и серьёзные авторы, о которых мы почти ничего не знаем, назову лишь несколько имён: Анна Рагде, Юстейн Гордер (его, кстати, прочат в нобелевские лауреаты), Питер Хёг, Эрленд Лу, Пер Улов Энквист и многие другие. Одним словом, будем знакомиться с этим регионом ближе. Состоится эта встреча 7 апреля. Ждём вас всех непременно!»


ПОСЛЕ ДИСКУССИИ:

Юлия Ионушайте, завлит Кировского драмтеатра:

Люблю седых стариков

Моя любовь к седым старцам – старый повод для шуток среди друзей. Я обожаю своего седого и тощего деда, люблю Шона Коннери и Дон Кихота, люблю Валерия Ивченко и старину Хема. Но, пожалуй, больше всех я люблю Гэндальфа (он же – Митрандир), Альбуса Персиваля Вульфрика Браяна Дамблдора, старого лиса Джуффина, господина почтеннейшего начальника Тайной сыскной полиции города Эхо и магов – Огеона и Геда (особенно – в старости). Люблю так же, как и те сказки, в которых они живут. Фэнтези для меня прежде всего и главным образом – сказка. И каждая из этих сказок нравится гораздо больше, чем то, что я вижу за окном, чем то, о чём пишут газеты. Может, кто-то назовёт это инфантилизмом или помешательством, мне, право, всё-равно.

Я читаю о приключениях хоббитов и Гарри, сэра Макса и юного Геда зимой, когда топится печь, а за окном такие холода, что нос не высунешь, осенью на даче, а также в электричках, поездах и автобусах – круглый год. Особенно затяжной «приступ» любви к сказкам случился прошлой осенью, когда я не могла и не хотела читать ничего, кроме этих моих «сказок». Я долго заставляла себя взять в руки что-то написанное «методом реализма». Но прошло время – и у меня в руках опять самое дешёвое издание трилогии «Властелин колец», а сегодня вечером Фродо с Сэмом поднимутся на Огненную гору.

Я не умею сочинять сказки и создавать миры. Но когда мы гуляем с моей племяшкой по полям возле сада, взбираемся на холм, с которого видна далёкая кромка леса, я говорю ей, что там, в этом лесу, прилёг отдохнуть большой дракон… И она верит. И я верю. Мне кажется, что там, где чернеет тень от деревьев, скрыта его чешуя и, взлети он сейчас, она ослепительно заблестит на солнце… Даже моя собака в прошлой жизни была драконом. В это мне тоже хочется верить. И, надеюсь, если к старости я впаду в маразм, то окажусь в какой-нибудь из своих любимых сказок.

Картинка 2 из 84000Если не верить в драконов и эльфов, в чудеса и в магию, жизнь станет ещё страшнее, чем она есть на самом деле. Да, это наркотик. От пристрастия к которому не излечит ни один «нарколог». Да и надо ли? Я даже иногда думаю, что самым последним человеком на этой земле всё-таки будет Сказочник. И даже на исходе времён, когда всё остальное исчезнет или канет во мрак и небытие, останутся сказки, как самое главное, что оставит после себя человечество. Потому что хороший Сказочник ближе всего к Богу – силой его таланта и мысли оживают Миры и взлетают в небо Драконы.


ЧТО ЧИТАТЬ:

1. Быков, Д. Грин – переводчик с неизвестного // Новая газета. – 2010. – 25 авг. (№ 93)
http://www.novayagazeta.ru/data/2010/093/18.html
2. Галина, М.  Авторская интерпретация универсального мифа : (жанр "фэнтези" и женщины-писательницы) // Обществ. науки и современность. - 1998. - N 6. - C. 161-170.
3. Гарцевич, Е. Русские деревенские сказки: [рос. фэнтези: М. Семёнова, М. Дворецкая, Ю. Никитин] // Мир фантастики. – 2005. - № 4. 32-34.
4. Гончаров, В. Толпа у открытых ворот : [рос. фэнтези] // Если. - 2002.- N 3. - С. 257-270.
5. Губайловский, В. Обоснование счастья: о природе фэнтези и первооткрывателе жанра // Новый мир. – 2002. – № 3. – С. 174 – 185.
6. Гусарова А.Д. Формула фэнтези (принцип героя) // Проблемы детской литературы и фольклор: Сб. науч.тр. – Петрозаводск, 2004. – С. 152-158.
7. Каплан В. Заглянем за стенку // Новый мир. – 2001. – № 9. – С. 158-169.
8. Кураев, А. Закон Божий и «Хроники Нарнии» http://www.nest.udm.net/unter/read/narnia2.htm
9. Лихачёва С. Миф работы Толкина // Литературное обозрение. – 1993. №11-12. – С. 90-104.
10. Лосева М. А., Козлова О. Д. Миры фэнтези: игровые сообщества в современном культурном пространстве // Новые традиции / под ред. Е.Э. Суровой и С.А. Рассадиной. - СПб.: ИД «Петрополис», 2009. - с. 318-326
11. Мамаева Н.Н. Это не фэнтези! (в каком же всё-таки жанре писал английский писатель?) // Уральский следопыт. – 2001. – №9. – С.48-54.
12. Сапковский, А. Вареник, или Нет золота в серых горах: [о фэнтези] // Если. - 1997. - N 12. - С. 220-244. http://www.rolemancer.ru/printfeature.php?artid=1046
13. Строева, К. Тупики и выходы: [обзор рус. фэнтези] // Новое лит. обозрение. – 2005. - № 1(71). - C. 399-405.
14. Толкин Д. О волшебных сказках // Толкин Дж. Приключения Тома Бамбадила и другие стихи из Алой Книги: стихи и повести. – М.: 1992. http://fairypot.narod.ru/story/Tolkien.htm
15. Эйдемиллер И.В., Лебедев А.Ю. Мир фэнтези// Звезда, 1993. №10, 11

А ТАКЖЕ:

Произведения Дж. Р. Р. Толкиена, К. С. Льюиса, У. ле Гуин, Д. Кейбелла, М. Стюарт, Р. А. Нортона, Желязны, Р. Говарда, Т. Пратчетта, А. Сапковского, М. Семёновой, Ю. Никитина, Е. Дворецкой, С. Алексеева, Д. Трускиновской, М. и С. Дяченко, Н. Перумова, Г. Л. Олди, С. Логинова, Е. Хаецкой и др.

 

О ФЭНТЕЗИ В ИНТЕРНЕТЕ:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%8D%D0%BD%D1%82%D0%B5%D0%B7%D0%B8
http://www.rusf.ru/ao/ao-09/main/newzolus.html
http://fantasy-oboi.narod.ru/index.html
http://community.livejournal.com/chch_magazine/13983.html
http://flibusta.net/b/97083/read
http://community.livejournal.com/chto_chitat/tag/%D1%84%D1%8D%D0%BD%D1%82%D0%B5%D0%B7%D0%B8
http://community.livejournal.com/chto_chitat/tag/%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D1%87%D0%B8%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%20-%20%D1%84%D1%8D%D0%BD%D1%82%D0%B5%D0%B7%D0%B8

Отзывы к новости
Назад | На главную

џндекс.Њетрика