Версия для слабовидящих«За меня особо не беспокойтесь»
(Письма военных лет Николая Бугаева)
Семья Бугаевых потеряла кормильца в 1923 г., когда Коленьке, среднему ребёнку, единственному сыну, было 4 года. Мама, Екатерина Александровна, не имела специальности, но хорошо шила, не отказывалась ни от какой возможности подработать. Как-то тянулись. Стало полегче, когда начала работать старшая дочь Валентина. Бугаевы жили на ул. Ст. Халтурина, в доме № 15, владельцем которого был известный архитектор И.А. Чарушин.
Коля рос ласковым, любознательным мальчиком, любил читать, обладал хорошим музыкальным слухом и пел. Учился сначала в 9-й начальной школе, а потом – в Тургеневской на ул. Дрелевского, 12. Учёба давалась легко, появились приятели, шалость перешла в озорство. Он и раньше был бесстрашный непоседа. Любил бегать на реку Вятку, нырять с плотов. Когда знакомые, плывущие на пароходе, говорили матери, что видели с палубы его голову на середине реки, она в очередной раз хваталась за сердце. То сын неудачно прыгает с крыши сарая и проваливается с головой в сугроб, то прицепляется к автобусу (а они появились в областном центре в 1933–1934 гг.) и ломает ногу. А компания – это уже непредсказуемо, чем может кончиться. И родные отправляют Николая Бугаева в Горький учиться на киномеханика. А в 1938 г. он уже работает киномехаником в Доме социалистической культуры пос. Пижанка. Во время осеннего призыва в армию (1939) Николая направляют сначала в Иркутскую школу авиамехаников, потом переводят в Тюменское пехотное училище. «Учиться будем два года без отпуска,– извещает он родных. – Есть приказ от т. Ворошилова о том, чтобы курсантам военных училищ отпусков не предоставлять. В город пока не отпускают». Это фрагмент письма от 26.01.1940 г. В июльском есть такиестроки: «Всё время проходит в походах да технических занятиях. Я продолжаю быть отличником боевой и поли-тической подготовки».
В начале 1941 г. военные тучи уже начали сгущаться, в воздухе запахло грозой, и вот она разразилась в июне 1941 г. Война! И дальше пойдут письма фронтовых лет для мамы, сестёр и даже племянницы Оксаны. Оксана Фёдоровна Женихова (Бугаева) и сохранила эти выцветшие от времени треугольники, заполненные простым карандашом.
Николай Бугаев. 1940 г.
28 июля 1941 г. Ульяновск.
В Тюмени 21 июня мы ещё нормально занимались, а 22 объявили, что наш курс выпускается, 23 числа мы выехали из Тюмени. Ну вот, дорогие мои, я и лейтенант. Как всё это случилось неожиданно, что я до сих пор хожу, как в тумане. Представляете себе, как все это быстро получилось. Я попал в хорошее место – в Ульяновское пехотное училище. Правда, трудно очень придётся учить курсантов, готовить таких же лейтенантов, как и сам, но верьте, чем сложней работа, тем она интересней. Училище здесь только организуется, набор произведён ещё не полностью, но скоро уже приступаем к учёбе.
27 ноября 1941 г. Ульяновск.
Здравствуйте, дорогие мама, Валя, Верочка и Оксануля! Шлю я вам свой горячий, сердечный привет и самые лучшие пожелания…
Да, дорогие мои, свершилось то, что рано или поздно должно быть. Началась Великая Отечественная война за освобождение рабочего класса капиталистических государств. Эта война будет самая жестокая из всех войн, какие помнит человек. Но всё равно просчитаются зарвавшиеся фашистские бандиты, не видать им Советского Союза, как своих ушей. Весь народ встаёт на защиту своей Родины. Мама! Знала бы ты, как мне хочется попасть скорей на фронт, чтобы своими руками уничтожать бандитов. И верь мне, это говорит не безрассудная молодость, а вполне зрелый человек, понимающий положение в стране.
2 августа 1942 г. Ульяновск.
…Многие мои питомцы уже давно и с успехом дерутся на фронтах Отечественной войны. Есть уже орденоносцы. Как бываешь доволен, когда получишь весточку от бывшего курсанта. Живу я уже второй год на Волге и ещё ни разу не покатался на лодке и не рыбачил. Ох, уж эта рыбалка!
Николай.
27 ноября 1943 г. Ульяновск.
Здравствуйте, дорогие родные!
Шлю вам свой горячий привет и наилучшие пожелания. Сообщаю, что наконец-то сбылась моя мечта – я еду на фронт. Драться буду, не жалея своих сил, прилагая всё моё умение, накопленное за 2 года работы. Обо мне не беспокойтесь.
По приезде на место напишу обо всем. Целую. Коля.
25 марта 1944 г. Украина.
Здравствуйте, дорогие родные!
Из Ульяновска я уехал 27 ноября 1943 г., попал на службу в гвардейскую часть, которая в летних боях замечательно дралась за освобождение Украины. Ей присвоено звание «Нежинской». Сейчас я тоже стал гвардейцем и думаю, что в последующих боях не уроню этого высокого звания.
Коротенько о своей служебной деятельности. Работая в училище на должности офицера-преподавателя, я был преподавателем по подготовке командиров стрелковых подразделений. Сейчас я свою профессию заменил и переключился на разведывательную работу. И в дальнейшем думаю пойти по этой линии. Сейчас я нахожусь пока в тылу. Готовлю своё подразделение для решающих боёв. Живём на Украине, на р. Десна. О том, какое впечатление на меня произвела Украина, напишу в следующем письме. Когда вы получите это письмо, я, по всей вероятности, буду уже находиться на передовой. Бытовые и жизненные условия сейчас хороши. Питание замечательное, благо, здесь всего много. Свободное время (а его очень мало) провожу за читкой газет. Скучаю по художественной литературе, т. к. здесь её нет, а читать я очень люблю.
Мама! Я перед тобой очень виноват, что за всё время моей работы совершенно не помогал тебе материально. Сейчас я получил эту возможность и в мае месяце выписал тебе аттестат на 300 руб. Помимо этого по мере возможности буду посылать деньги переводом. Вот коротенько о себе всё…
Недавно здесь встретил бойца-земляка. Жил он в Кирове на ул. Дрелевского, рядом со школой им. Тургенева. Говорит, что там уже ходят трамваи. За четыре с лишним года изменений, наверное, много произошло.
Ну вот, пока и всё. Крепко целую. Николай.
Мой адрес: Полевая почта № 16657 «щ». Гвардии ст. лейтенанту Бугаеву.
10 апреля 1944 г.
Здравствуйте, дорогие родные!
Шлю вам свой горячий привет и крепко всех целую. Дорогие мои! Знали бы вы, как мне хочется вас повидать… Ну, дай Бог, кончится война, ещё увидимся. Гонят этих проклятых немцев сейчас так, что они не успевают оглядываться. На днях я вложу свои знания и умение в общее дело разгрома врага. Драться буду до последних сил, но могу с уверенностью сказать, что достанется извергу от меня. Ведь, читая о тех злодеяниях, которые они творили во время оккупации, видя разрушенные города и сёла, невольно закипает ненависть, и хочется зубами вцепиться в горло этим фрицам и гансам. Родные мои! Давно я уже не получал от вас никаких известий и совершенно не представляю, как вы там живёте. Знаю, что всё очень дорого, и поэтому, думаю, не очень хорошо. С мая месяца выслал аттестат на имя мамы на 300 руб.
Коротенько о себе. Работаю сейчас командиром роты. Работаю всё по-старому. Всё время уходит на учёбу и на работу с людьми. До настоящего времени я ещё не вступал в партию, но сейчас решил вступить в её ряды, чтобы в бой идти коммунистом и бить врага по-большевистски. Погода сейчас стоит здесь отвратительная. Грязи столько, что хоть из дому не выходи, а ведь на улице проводишь весь день… Живём сейчас в селе, в Черниговской области, на реке Десна. Уже пробовали свежую рыбу и диких уток, т. к. река тронулась ещё 13 марта.
Пока был на занятиях, унесли чернила и приходится дописывать карандашом. Да, чуть не забыл. 13 марта мне исполнилось 25 лет, а я вспомнил об этом только лишь через недели после дня рождения. Ещё раз крепко всех целую. Николай.
4 июля 1944 г. Украина.
Здравствуйте, дорогие родные!
Сегодняшний день для меня – один из радостных дней в этом году. Сегодня получил от вас сразу 4 письма, три от мамы и одно от Вали. Мамуля! Аттестат вы получите с 1 августа на 400 руб. Он уже выписан и, по всей видимости, вместе с этим письмом вы получите и его. Верю, дорогие мои, что очень и очень трудно сейчас жить… Не нужно только унывать, а до радостного дня, до всенародного праздника, до полнейшего разгрома немецко-фашистских полчищ мы доживём и с уверенностью сможем сказать, что нет такой силы, которая могла бы нас сломить. Грозен и беспощаден русский народ, если кто-либо посягнёт на его жизнь, на его независимость, и это на собственной шкуре испытали немцы, и уже не в первый раз… Всё ещё готовлюсь к боям. С работой справляюсь хорошо, потому что она мне нравится. Свободное время провожу за читкой газет и игрой в домино. Иногда в субботу или воскресенье танцы под баян.
Сейчас бы попасть на месяц домой, повидаться с вами, вновь побывать на Вятке, искупаться в ней. До сих пор с любовью о ней вспоминаю… За время моего ухода в армию мне приходилось побывать во многих городах. Был я там в летних садах, но лучше нашего сада Ст. Халтурина я не видел, конечно, исключая Москву и те сады, где я не был.
Сейчас я готовлю себя к вступлению в партию. Парторганизация уже ставит вопрос о переводе меня в члены. Жалко только то, что очень мало литературы для повышения своего политического уровня. Придётся уж учиться после войны…
Крепко, крепко всех целую, Коля.
7 июля 1944 г. Украина.
Дорогая Валя!
Получил твоё письмо после такого длительного перерыва в нашей переписке. Ты пишешь, что жизнь нас всех очень изменила и, пожалуй, трудно будет узнать при встрече друг друга. Да, ты права, особенно годы войны наложили свой отпечаток. Валюша! Неужели в этом году Оксанка уже пойдёт в школу? Даже не верится… В этом месяце, Валюша, я пошлю тебе перевод, а ты на эти деньги сделай Оксане подарок к Новому году. Передай, что дядя её помнит и любит… Живу всё там же. Командование части, в которой я служу, замечательное. Мой непосредственный начальник – Герой Советского Союза. Умный и даровитый человек. Моя репутация здесь как военного человека безукоризненна. Ну вот, кажется, и всё, что хотел сказать. Извини, что письмо получилось несколько сухое. Сказывается привычка излагать свои мысли сухим военным языком – кратко. Целую. Коля.
P. S. Я тоже получил карточку сына. Хороший мальчик. Жаль только, что растёт без отца.
17 июля 1944 г. Украина.
Здравствуй, мама!
Привет тебе и самые лучшие пожелания. Получил вчера от тебя письмо. Сердечное спасибо тебе. Мамуля, ты спрашиваешь, выслал ли я тебе аттестат. Да, дорогая, выслал, только не в мае, как обещал, а с 1 августа, и не 300, а 400 руб. Извини, что не мог этого сделать раньше. Оправдываться не буду, а скажу прямо, что был не в состоянии.
Я всё ещё до сих пор не на фронте, и жизнь моя в безопасности, но я отдал бы многое, чтобы скорей попасть туда. Почему? Я уже писал неоднократно, а в 1-ю очередь то, что я, кадровый офицер, не будучи на фронте, т. е. без опыта войны, буду очень отставшим среди офицеров – фронтовиков. Всё же думаю, что не сегодня, так завтра, моё желание исполнится… Немного соскучился по театру, кино и другим развлечениям. Девять месяцев я не видел ничего обстоятельного. Ну, вот и всё. Коля.
28 июля 1944 г. Украина.
Добрый день, мама!
Привет тебе и самые лучшие пожелания. На днях снова получил от тебя письмо. Спасибо, дорогая. Приятно получать весточки из дома. Мама! Я тебя попрошу, опиши мне в следующем письме подробно, как в настоящий момент живёт город, какой стала река и вообще всё то, что меня может интересовать… Где, интересно, Илюша Хитрин, Маня Санина? (И. Хитрин, М. Санина – одноклассники Н. Бугаева. – Р.Л.). Заходит ли она ещё к вам? За последнее время всё чаще стало вспоминаться всё прошедшее. И немного грустно становится, когда подумаешь, что всё то, что прошло, уже не вернёшь. Самые лучшие годы прошли в период войны. Мама, я писал письмо в Ждановский военкомат на имя военкома с просьбой обеспечить вас на зиму дровами, со своей стороны вы тоже нажмите на него. Ну, вот и всё, дорогая, что я хотел тебе написать.
Целую. Коля.
3 августа 1944 г. Украина.
Валя! Попытаюсь обрисовать свою жизнь в момент выпуска из Тюменского училища. Выпущен я был из училища 19 июля 1941 г. и как отличник – выпускник был направлен на работу в Ульяновское пехотное училище. Работал там всё время командиром взвода, готовил солдат для фронта. За период работы я выпустил 118 офицеров, многие из них сейчас уже майоры и один подполковник. Есть один Герой Советского Союза, с которым я длительное время вёл переписку, но вот уже 13 месяцев, как потерял связь. О качестве работы в училище можно судить хотя бы по тому, что я за этот промежуток работы был 6 раз награждён ценными подарками за отличную подготовку курсантов. В конце 1942 г. работа в училище меня не стала удовлетворять, и я стал ходатайствовать об отправке меня на фронт… Только в конце октября 1943 я был направлен в действующую армию, в одну из гвардейских частей. Но, к моему несчастью, в этот момент часть только вышла из боёв за Днепр и двигалась на формировку. Вот уже 9 месяцев стоим на одном месте, а к выезду на фронт нет никаких предпосылок. Боюсь, что я так и не побываю на фронте.
Работаю я сейчас командиром роты в механизированном соединении. Работа идёт неплохо. С уверенностью могу сказать, что моё подразделение к бою готово и в любую минуту может выполнить любой приказ.
В июне прошлого года мне присвоили звание старшего лейтенанта. Сейчас я плюс к этому званию стал гвардейцем. Уже здесь, в части, я вступил в партию.
Коротенько о личной жизни. Осенью 1941 г. я познакомился с Зиной, а через 2,5 месяца женился на ней. В начале все свои мысли и чувства я отдавал ей, но после 5–6 месяцев совместной жизни я понял, что поступил несколько опрометчиво. Ведь жена – это лучший друг жизни, а у нас с ней не было ничего общего. Она была просто-напросто женщина, и всё. Товарища, друга я в ней не нашёл. В конце 1942 г. мы с ней разошлись. В январе 1943 г. родился Юрик. Ничего мне не было жалко, ни её, ни себя, но жаль было сына. Перед отъездом я с ней помирился, но всё же думаю, вряд ли мы с ней сойдёмся. Может быть, только ради сына. Я сейчас помогаю воспитывать сына. Регулярно переписываемся… Ну вот, кажется и всё, что хотел написать. Привет всем знакомым. Николай.
4 августа 1944 г. Украина.
Здравствуй, мама!
Привет тебе и самые наилучшие пожелания. Пишу это письмо, находясь на учениях. Сейчас разместились в одном из многочисленных сёл по хатам и сушимся. Вот уже 4-й день подряд идут проливные дожди. Мама, как только получишь аттестат, обязательно сообщи мне… На днях получил от Вали письмо, в котором она пишет о всех происшедших переменах в нашем доме, а их, оказывается, очень много. Вот уж никак не думал, что Чарушины (эвакуированные из Ленинграда Чарушины оказались без квартиры. Только Иван Аполлонович Чарушин получил номер в гостинице, которую сам проектировал. Сын Евгений с семьёй жил в баньке во дворе у о. Алексия Васнецова. – Р.Л.) окажутся… в таком положении. Жаль Юру Морозова (друг и одноклассник Н. Бугаева. – Р.Л.), хороший был малый. В следующем письме вышлю фотокарточку. Фотографировался 1 августа. Целую. Коля.
28 августа 1944 г. Украина.
Валя! Твои письма читаю с большим удовольствием. Из них я узнаю всё, что меня интересует. Очень доволен за тебя, что твоё служебное положение тебе по вкусу (по крайней мере, я так понял из твоего последнего письма). Выросла ты за последние годы здорово… Представлял тебя в районе по приезде в какую-нибудь МТС или нефтебазу. Переполох устраиваешь, наверное, немалый. Короче говоря, являешься грозой для всех подчинённых тебе баз. В личной жизни что я могу тебе посоветовать? Неудачно она у тебя сложилась, но всё же о будущем думать надо… Хоть ты и пишешь, что напугана прошлым, но это во всяком случае не значит, что дальнейшую жизнь не нужно устраивать, наоборот, – необходимо и основательно… В настоящий момент я живу и слыву здесь отчаянным холостяком. Даже не хочется ходить в окрестные деревни, куда зачастую ходят мои товарищи. Иногда бывают моменты или желание побыть в обществе, но что от этого толку. Даже темы, подходящей для разговора, трудно подобрать. Всё сводится к крайней сальности. Поведение местных женщин не заслуживает похвалы. Правда, нельзя это им ставить в вину. Но всё же более корректно они могли бы себя держать. Распущенность крайняя. С удовольствием бы сейчас провёл хотя бы один день дома. Вот, кажется, и всё, что хотел тебе написать. Целую. Николай.
5 сентября 1944 г. Белоруссия.
Дорогая мама!
Сегодня, уже находясь на новом месте, получил от тебя письмо. Спасибо, родная, твои письма меня радуют. Чувствую, что моя милая старушка по-прежнему любит своего сорванца, непоседу и неблагодарного сына. Сейчас я своё местожительство сменил. Живу в самом сердце Белоруссии, в районе, где было окружено 11 немецких дивизий. Это место называется «минский котёл». Всюду следы боёв. Масса подбитой техники, оружия и трупов немцев. Название «минский котёл» себя оправдывает полностью.
Коротенько о своих впечатлениях от Белоруссии. Разница между Украиной и ею колоссальная. Если Украина цветёт, утопает вся в садах, население, можно сказать, живёт богато, то здесь несколько иначе. Правда, территория, где я сейчас нахожусь, всего как 1,5–2 месяца освобождена от противника, но, во всяком случае, живут здесь в смысле материального обеспечения похуже. Хат-мазанок, как на Украине, здесь уже нет. Все дома деревянные. В отношении культуры вопрос обстоит несколько лучше. Подробнее напишу, когда более основательно познакомлюсь с населением и бытом. Сам Минск разрушен почти полностью. Все дома в центре города взорваны, но вида своего он не потерял. О себе писать нечего.
Целую. Коля.
7 сентября 1944 г. Белоруссия.
Дорогая Валя!
Хоть ты и писала, что моё положение вам всем нравится, но всё же мои мечты начинают, наконец, сбываться. Больше всего я сейчас боюсь окончания войны. Если война окончится, это значит, что я буду отставшим в военном деле человеком, но не теряю надежды быть одним из участников завершения войны.
Думаю, что мне придётся пройтись по территории Германии, такой ненавистной и одновременно жалкой в её теперешнем положении. «Завоеватели Европы» попали из огня в полымя. Вряд ли у них когда-нибудь возникнет охота вновь начинать войну. А впрочем, ведь у них очень короткая память. Её союзники, дорожа своей шкурой, спешат выйти из войны, хотя, по-моему, в душе всё же стоят на стороне Германии. Ведь всем им Советский Союз – это нож в горле, а отсюда можно сделать вывод. Этот вывод навязался у меня ещё кой из каких данных.
Живу я сейчас невдалеке от столицы Белоруссии – Минска. Довелось и побывать в нём. Бывший красавец – город сильно разрушен. Чудом уцелело в центре города красивейшее из зданий города – Дом правительства. Вчера ездил осматривать места недавних боёв в районе «минского котла»… Привет маме, Верочке и Оксануле. Целую, Николай.
16 сентября 1944 г. Белоруссия.
Дорогая сестра!
Я уже на новом месте нахожусь 13 дней, а от тебя и от мамы что-то нет ни одного письма. Почему?
На новом месте я устроился неплохо, хоть и в лесу. Землянки оборудовали так, что вполне можно зимовать, но это, конечно, не придётся. Вопрос только несколько обострён с питанием. На Украине я как сыр в масле катался, а здесь приходится потуже подтянуть ремень. Поддержки извне, как у нас принято это называть, совершенно никакой нет. Население живёт гораздо хуже и не такое гостеприимное, как на Украине… Хорошо хоть то, что жить здесь осталось считанные дни, а там ждут боевые дела…. После боёв настанет момент, когда по всему миру прозвучит сигнал окончания войны, и тогда-то уж, наверное, мне удастся побывать дома и обнять всех вас, таких далёких. Валюша! Убедительно прошу, пришли мне, пожалуйста, фотографии со всех вас. Если нет общей, то какие угодно. Целую. Николай.
29 сентября 1941 г. Белоруссия.
Милая Валюша!
Я готов сейчас на всё, только бы поскорей попасть на передовую. Может быть, это и глупо, но я не представляю себе, как это может быть такое: война идёт четвертый год, а я всё ещё околачиваюсь в тылу. Получается такая картина. Люди, не желающие воевать и просто боящиеся фронта, попадают туда, а кто хочет и даже мечтает об этом – наоборот… Чем я хуже других? Ведь и желание по сути дела небольшое и вместе с тем как бы невыполнимое… Целую. Брат Николай.
2 октября 1944 г. Белоруссия.
Мамуля, родная! Получил от тебя письмецо вместе с Верочкиным. Пишешь, что боишься за меня, если попаду в бой. Понятна мне твоя тревога, но прошу тебя, меньше всего направляй свои мысли на эту тему, и тогда тебе будет спокойнее. А встретимся мы с тобой, моя дорогая старушка, обязательно, дай только срок закончить войну.
В работе у меня есть кой-какие изменения. Переведён на штабную работу. Работаю адъютантом батальона. Это будет для меня большим плюсом. Каждый командир должен безукоризненно знать работу штаба. Привет. Целую всех крепко, крепко. Николай.
[Начало] ноября 1944 г. Литва.
Дорогая Валюша! Наконец-то моя мечта осуществилась. Я на фронте. Правда, я ещё в бою не был, стали во втором эшелоне. Но во всяком случае через несколько дней буду собственными руками бить подлых фрицев. Нахожусь сейчас в 1 км от границы Восточной Пруссии, а вчера пришлось и за границей побыть. Километрах в 10–12 идут ожесточённые бои, гул артогня слышен прекрасно. Со старого места выехали 25.10, а 28 были уже здесь. Видел Вильно, Каунас, правда, не очень подробно, но, во всяком случае, представление о них имею. Чем скорее приближается момент вступления в бой, тем нетерпеливее становлюсь я…
Целую всех. Николай.
7 ноября 1944 г. Восточная Пруссия.
Дорогие родные! Ещё раз поздравляю вас с праздником 27 годовщины Октября, желаю больших успехов в жизни и работе. Мне впервые приходится встречать этот праздник в боевой обстановке, да плюс к этому на чужой территории. Германия! Одно это слово поднимает чувства ненависти до высочайшего предела, а когда находишься здесь, видишь, за что дерутся эти сволочи, видишь ихние хутора, сёла, то просто хочется всё это стереть с лица земли.
В боях ещё не участвовал, но продолжаю двигаться всё ближе и ближе к фронту. До него осталось 5–6 км. Сейчас стоим в обороне и тщательно обследуем всё населенные пункты, находящиеся поблизости. Хочется коротенько охарактеризовать, как жили здесь немцы. Вряд ли где встретишь село или деревню. Преимущественно преобладает хуторская система. Но нужно сказать, что жили владельцы этих хуторов исключительно хорошо. Жилые помещения представляют из себя усадьбы, оборудованные водопроводом, электричеством и духовым отоплением. В каждом домике (а они небольшие) насчитывается 6–8 комнат, меблировка прекрасная. При эвакуации из района боёв немцы, кроме одежды, ничего не сумели вывезти. Вот сейчас я сижу в комнате, замечательно обставленной, и наблюдаю во все стороны. Здесь мой командный пункт. В случае чего, здесь придётся принять бой. Думаю, через пару, другую дней будем гнать немца дальше на запад. Видимо, мне будет предстоять задача – водрузить Знамя Победы над Берлином. Что ж, с честью выполню эту задачу. Домой приеду, кой-чем смогу блеснуть. Это так же верно, как и то, что меня зовут Николай. Пословица говорит: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Так будет и со мной. За меня особо не беспокойтесь. Рисковать я хоть и люблю, но всё же жизнь для меня дорога, и я прекрасно знаю, что меня кое-кто ждёт с победой домой. Целую всех крепко. Николай.
12 ноября 1944 г. Восточная Пруссия.
Милая Валя!
Вот уже 18 дней я живу на территории противника, а от Вас всех почему-то нет и нет писем. Одолевают всякие нехорошие чувства, когда долго не получаешь весточки от родных. За последнее время я понял, что же переживали вы, когда я не писал целыми месяцами... Валюша! Тебя, конечно, будет интересовать, не переменилось ли моё настроение, или, вернее, желание быть на фронте, когда я нахожусь в непосредственной близости от нашего врага – немца. Нет, и тысячу раз нет. Когда видишь собственными глазами, как жили эти звери, читаешь надписи наших русских людей, угнанных в рабство ещё в начале войны, то желание как можно скорее вступить в смертельную, быть может, последнюю схватку ещё более возрастает. Но терпение. Этот момент приближается с каждой минутой… Что я могу сказать о себе? От передовой я нахожусь в 4 км. Сидим в обороне. В окопах. Погода отвратительная. Идёт дождь вперемежку со снегом. Грязь по колено. Но, несмотря на это, настроение хорошее. Живу в доме, в хорошей комнате (2–3 часа в сутки), так что обсушиться есть где. Жаль, что кончился лист бумаги, а написать ещё есть что. Жди следующее письмо. Целую. Брат Николай.
22 ноября 1944 г. Восточная Пруссия.
Милая Валя!
Вот уже полмесяца, как я нахожусь в Германии. Маня Санина пишет мне регулярно. Постепенно начинаю узнавать кое-что о старых школьных товарищах. Многих уже нет в живых. Переписываюсь я сейчас очень со многими, приходится писать чуть ли не во все концы Союза, но зато и писем приходит очень много, порой просто не успеваешь отвечать. Тут и старые товарищи, и бывшие сослуживцы, и мои питомцы… Я пока на старом месте. Жив-здоров.
P. S. Временно писать не буду. Сегодня выезжаем. Куда – не знаю. Николай.
1 декабря 1944 г. Польша.
Дорогая Валя!
Видимо, невезение – постоянный спутник моей жизни. Опять пока не пришлось быть участником разгрома логова зверя. За каких-то 3–4 дня я умчался далеко от своей мечты. Сейчас нахожусь в Польше, а где именно, сама поймёшь, если внимательно следишь за сводкой Информбюро. Разница между Германией и Польшей колоссальная во всех отношениях. Какова моя дальнейшая судьба, я пока сам не знаю и не хочу строить какие-либо версии. Что-то они у меня не сбываются… Николай.
20 декабря 1944 г. Польша.
Дорогая мамуля!
Два дня тому назад получил от тебя письмо. Ты пишешь, что очень беспокоишься обо мне. Умоляю тебя – не тревожься. Я нахожусь в полной безопасности. С местным населением общаться совершенно не приходится. Живут поляки в деревнях очень некультурно, а в городах – не знаю, не был. Очень странно всюду видеть частную собственность. Дом, сарай, небольшой участок земли, 1–2 коровы и домашняя птица – вот хозяйство польского крестьянина. Хлеба здесь мало. Почва отвратительная, мокрая и суглинистая. Даже пашут здесь благодаря этому не по-нашему. Вспаханное поле представляет из себя ряд грядок, на которых и сеют хлеб. Многие поляки сейчас имеют по 4–5 пудов хлеба и не знают, что с ним делать: или есть, или оставить для посева… Здесь даже в помине нет снега. Говорят, что зима бывает в январе-феврале и не достигает холода больше – 20 о… А как я соскучился по лыжам. Ведь это же мой любимый вид спорта! Николай.
25 декабря 1944 г. Польша.
Дорогая мама!
Вчера получил Валино письмо с фотографией… Она лежит передо мной, и я всё время смотрю на неё. А как было бы хорошо, родная, если бы вместо фото можно было бы увидеть живые лица, хотя бы на одну маленькую, маленькую минуту. Мама! Ты можешь представить себе, что за время войны я, да и вы тоже, отвыкли видеть что-либо в магазине в свободной продаже. И вот сейчас, находясь здесь, я наблюдаю такую картину. Город. Улицы, полные народа. Всюду магазины. И чего, чего нет в этих магазинах. Все, что только пожелает твоя душа – всё можно здесь найти. И всё это принадлежит частным собственникам. Цены баснословно высокие. Деньги идут и наши, и старого польского правительства, и нового. Мне, не видавшему совершенно частной собственности, это кажется очень и очень странным и новым. Невольно вспоминаются наши довоенные магазины, полные всем, что только захочешь. Эх, война, война! Долго ещё придётся ждать, прежде чем наступит радостная и счастливая жизнь. И когда думаешь об этом, ещё сильнее поднимается чувство ненависти к навеки проклятым фашистам. Сколько муки и горя принесли они всему человечеству… Целую. Твой сын Николай.
31 декабря 1944 г. Польша.
Милая мама!
Вот, наконец, наступает и Новый год. Что принесёт он всем нам? Нет сомнения, что этот год будет годом окончательного разгрома врага, его полного уничтожения и всеобщего торжества… Я вырос, из юноши превратился в мужчину, у которого уже начертан ясный жизненный путь. Я, конечно, имею в виду свою специальность. Ты постарела и ждёшь, когда же соберутся вокруг тебя все твои птенцы. Ничего мне, мамуля, сейчас так не хочется, как увидать Вас, поговорить с Вами обо всём, а потом снова с головой окунуться в работу. Целую. Коля.
9 января 1945 г. Польша.
Дорогая мама! Ты, безусловно, удивишься, узнав, что я снова перекочевал на новое место. Нахожусь на этой же территории, но в другом районе, уже за Вислой, непосредственно в районе боевых действий. Уже ощущаю на себе прелесть разрыва снарядов. На этот раз я полностью убеждён, что в бою я скоро буду участвовать. Может быть, а это более всего вероятно, что, когда это письмо дойдёт до тебя, я буду уже где-то впереди огнём расчищать себе дорогу к будущей счастливой жизни. Знаю, мамуля, что, читая это письмо, ты вздохнёшь тяжело, может быть, заплачешь, но прошу тебя, моя родная, не беспокойся обо мне.
Твой сын Николай.
13 января 1945 г. Польша.
Валюша, вчера получил твоё письмо и очень кстати. Для меня это было своего рода подарком, ведь вчера исполнилось 5 лет с момента моего ухода в армию… Сейчас сижу в хате и слушаю артперестрелку. Частенько снаряды рвутся совершенно близко, и я удивляюсь, как только терпят стёкла в окнах. В небе одна за другой летят группы самолётов на бомбёжку. Сейчас от безделья (а я последние дни ничем не занят) решил перепеть все песни, какие только знаю, хотя их запас довольно солидный. Вот так пока и течёт жизнь в ожидании боёв. Целую.
Николай.
6 февраля 1945 г. Германия.
Дорогая сестрёнка!
Вот сейчас я уже по-настоящему забрался в глубь Германии. Повидал города Розенберг, Крайсбург, Конштадт, Наниклау, Беркштадт, Ельц, а сколько сёл и деревень – не перечтёшь. Сейчас имею полное представление о жизни немцев, и меня просто удивляет, что им ещё было нужно. Ведь в захолустной деревеньке, вдалеке от города, фрицы жили лучше, чем многие наши горожане. Прекрасная меблировка, полная материальная обеспеченность вплоть до всевозможных вещей, обуславливающих культурную жизнь. В одном доме, вернее, в каждом доме столько всевозможной одежды, что можно одеть семью в 15–20 человек. Ну, будь здорова, Валюша. Целую. Коля.
26 февраля 1945 г. Германия.
Дорогая сестра!
Получил от вас сразу 6 писем, а получилось это потому, что почта не успевала нас догонять. Я нахожусь на 2-м Украинском фронте под командованием маршала Конева. Из боёв мы пока вышли, предоставлен короткий отдых, а там – снова в бой. Настроение прекрасное, здоровье – тоже.
Целую. Николай.
2 марта 1945 г. Германия.
Дорогая мама! Несколько дней уже не мог собраться написать тебе письмо, но сейчас есть свободная минутка… Вот уже больше месяца наше соединение ведёт бои, но мне, к великому моему огорчению, участвовать пришлось очень мало. Я не знаю, в чём дело. Или же моя судьба такая – быть живым после войны, или же ты, находясь вдалеке от меня, своими мыслями заставляешь командование давать мне не боевые задания. Эти задания по своей важности очень ответственны, но всё же это не бой. Вот так, мамуля, ты вполне можешь обо мне не беспокоиться. Целую. Коля.
***
Это – одно из последних писем от Николая Бугаева, полученных семьёй в марте 1945 г., потом последовал перевод на 600 руб., посылка и… молчание. Только в мае, после Победы, решился написать письмо родным друга однополчанин Николая Марк Фрумкин. И пришло оно в Киров через Ленинград, так как адресовано было младшей сестре Вере, которая училась в городе на Неве. Привожу его полностью.
Привет с левого берега Эльбы к правому берегу Невы. Чехословакия. 15 мая 1945 г. Здравствуйте, незнакомая многоуважаемая Вера!
В эти радостные дни Победы вспомнилось о тех, кто вместе с нами завоевал её, и кого нет сейчас с нами, но кто вечно будет жить в наших сердцах. Это о них сказал Сталин: «Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины».
Рука не поднимается писать Вам, но хочется сказать, что Вы не одиноки в своём горе, что вместе с Вами разделяет Ваше несчастье и наше подразделение, у которого он был любимым отцом-командиром и товарищем. Я пишу Вам как друг вашего брата Николая.
Это было в памятное утро марта 1945 года. Николай повёл своих бойцов вперёд. Когда подошли к траншеям немцев, немцы открыли автоматный огонь, и очередью из автомата был убит Николай. Бойцы, узнав о гибели любимого командира, смело пошли вперёд, прорывая оборону противника. Под огнём противника тело Николая вынесли с поля боя. А через 5 минут после его гибели началась артподготовка, в 7.30 утра сыграли «катюши» – и она продолжалась полтора часа. Можете себе представить, какое море огня извлекли жерла пушек и миномётов. Это был для немцев кромешный ад. И я подумал в то время – это салют Николаю, салют его героической смерти. Это было в районе Розенгруд, за левым берегом Одера при прорыве обороны и окружении оппельнской группировки немцев. Затем наши войска погнали немцев дальше. Взяли Костенгольц, Менен, и соединились с войсками другой группы наших войск в г. Нойштадт (Верхняя Силезия), о чём мы читали в приказе т. Сталина.
Николая похоронили 16 марта с отданием воинских почестей в Штетенгрунде. Уж многих друзей нет, с которыми жили на Украине, с которыми воевали. Но светлый образ моего самого большого друга Николая Ивановича навечно останется в моей душе. Бывало, каждый день, как только встретишься утром с ним, первым приветствием было:
– Николай, ты чей?
– Я-то – вятский. А ты, Марк?
– Ленинградский. Полевая почта 16657 «И». Фрумкин Марк.
Вот такая ещё одна судьба солдата Победы, парня с берегов Вятки – Николая Бугаева. Вечная ему память и слава!
Подготовила к печати
Р.Я. Лаптева
