Христорождественский и Крестовоздвиженский монастыри
г. Слободского в первые годы советской власти

Т.М. Долматова

Город Слободской – с давних пор один из духовных центров Вятской земли. Интерес многих исследователей вызывает история его монастырей. В этой публикации автор предлагает рассмотреть один из наиболее трудных периодов монастырской истории – 1918–1930 гг.

Обращаясь к литературе и источникам, показывающим жизнь Христорождественского монастыря на рубеже XIX–XX вв., следует отметить работу Г.А. Моховой¹. Все, кто интересуется историей монастыря, непременно обращаются и к «Описанию Христорождественского женского монастыря» (СПб., 1875), составленному на основе монастырских актов священником Василием Кибардиным, а также к статье С.М. Кедровой «Христорождественский женский монастырь в г. Слободском» (ВЕВ. 1905. №4). Если «Описание» В. Кибардина – историческое исследование, то работа С.М. Кедровой – лирический очерк, в основе которого неизгладимые впечатления, которые подарил ей светлый мир обители. Мир, где звучит «чудесный монастырский хор, пение которого чрезвычайно стройно и выразительно», «особенная тишина» в просфорной. В монастыре работает множество мастерских (живописная, вышивальная, золотошвейная, ткацкая, чулочная, позолотная, чеканная, столярная, свечной завод и фотография). А ещё – больничка, богадельня для престарелых сестер, епархиальное училище (второклассная школа для девочек) в роскошном трехэтажном здании (архитектор И.А. Чарушин).

Следующий блок источников показывает, как этот «светлый мир» был разрушен. Опубликованы протоколы уездных конференций РКП (б) (Слободской, 1918–1920), протоколы V общеуездного съезда депутатов (Слободской, 1919) и др.

С осторожностью нужно обращаться к такому источнику, как книга В.В. Лебедева «Вятские записки», которая является всё же в первую очередь художественным произведением, где автору можно иногда простить вольное обращение с фактами. В главе «Девятьсот восемнадцатый» Лебедев пишет: «В те годы выселяли монахов из монастырей... Это был 18 год. Бывший монастырь, ставший зеленым и молодым... Город, где я провел детство, менялся: сердцевина его – монастырь – вдруг стал детским садом и городком имени III Интернационала»². Однако все вышеизложенные события относятся к году 1920-му.

В 1918-м монастырь переживал другие потрясения. Декретом от 15 января 1918 г. было провозглашено отделение церкви от государства и, как следствие этого, отделение школы от церкви. От монастыря была отторгнута второклассная школа (епархиальное училище). 24 мая 1918 г. на заседании Слободского уездного совета народного образования было признано необходимым преобразовать её в женскую учительскую семинарию, но «ввиду тяжелого финансового положения страны» временно ограничиться преобразованием в женское высшее начальное училище с двухгодичными при нём педагогическими курсами³. В училище для преподавания были отменены ряд предметов (Закон Божий и др.), изъяты иконы и книги «религиозно-черносотенного содержания»⁴.

С сентября 1918 по март 1919 г. в корпусах женского монастыря был размещен 88-й стрелковый полк. В это время зданиям монастыря был причинён значительный ущерб⁵. Отсутствие дисциплины в воинских частях в это время отмечалось даже уездным партийным руководством: «Помещения загрязнены, офицерство пьянствует. Политические комиссары мер не принимают»⁶.

Вид на Спасский собор, колокольню и внутренний двор Слободского Христорождественского монастыря. Начало XX в.

Несмотря на все трудности, в монастыре старались поддерживать обычный распорядок, работали некоторые мастерские: живописная (заведующая Татьяна Алексеевна Рылова), где писали иконы на холсте, дереве, жести, картины разных жанров, в том числе и портреты на заказ⁷. Велись работы в вышивальной (портняжной) мастерской. В то время её оборудование составляли – две ручные швейные машинки, специальные машинки для меток, гладильной доски, да множества пял разного размера⁸. Хотя, конечно, в меньших масштабах, но продолжалась деятельность свечного заводика, где выполнялись заказы для церквей и граждан не только города, но и с. Шестаково⁹. Позднее других была открыта в монастыре сапожная мастерская, техническое оснащение которой составляла специальная машина фирмы «Зингер» и разный сапожный инструмент¹⁰. Фотографическим отделением заведовала Мария Александровна Черных. Работала столярная мастерская.

Раньше других прекратила работу ткацкая мастерская, а её помещение было занято под кухню и пекарню¹¹. Помещений, занятых монахинями, становилось всё меньше и меньше. В марте 1920 г. из слободы Демьянка была переведена в город богадельня. Принято решение об открытии ещё одной¹². Одна из них была размещена в монастыре, открыт детский сад.

Введенская церковь Слободского Крестовоздвиженского монастыря. Конец XIX в.

Закрыт монастырь был также в 1920 г.

11 августа 1920 г. в Слободском было получено Постановление ВЦИК об организации школьных городков им. III Интернационала. Для организации этих «городов будущего» предлагалось «использовать фермы, совхозы, монастыри». Местной властью объектом размещения городка был выбран именно монастырь. Здесь решено было компактно разместить школу, жилые помещения, опытные приусадебные участки, музеи, театры, площадь для собраний и торжеств. Были рассмотрены прецеденты ликвидации монастырей и дальнейшего их использования в других регионах Республики. К слову, таких прецедентов тогда было ещё немного.

Ликвидировать женский монастырь местные власти хотели уже давно, объясняли же следующим: «Его расположение и быт всегда давали возможность влиять (монахиням. – Т. Д.) на посещающую его публику, которая под видом знакомых расходилась по множеству келий и напитывалась всевозможными нелепостями и провокационными слухами»¹³.

Верующие слобожане сочувствовали монастырю, а его обитательницы пользовались среди горожан уважением. Именно это и раздражало чужеродную для купеческого города власть. И даже отдельные представители этой власти сомневались в правильности решения о закрытии монастыря. Стали приниматься меры для дискредитации монахинь: распространялись слухи о несметных богатствах, огромном количестве запасов продовольствия, которые спрятаны в монастыре. Уездной милицией был произведен обыск. В тёплой церкви монастыря под коврами в полу был найден тайник. А в нём – ящик мыла, шкатулка с николаевскими деньгами, серебряные и золотые вещи, куски ткани, банка сахара и т. д.¹⁴.

Власти не принимали во внимание, что проживавшим в монастыре монахиням (а их на момент ликвидации монастыря в черновых списках описываемого имущества упоминается около двухсот) нужны были еда и одежда. Тем более что около половины монахинь были женщинами довольно преклонного возраста (так называемый «старушечий корпус»).

После проведения обысков была создана специальная комиссия по ликвидации монастыря, работавшая с 18 августа по 14 октября 1920 г.¹⁵ Составлялись списки личного имущества монахинь, был организован вывоз их вещей из монастыря туда, где они собирались проживать. У ворот организовано дежурство членов комиссии и «ответственных работников». Для личного осмотра выезжавших монахинь были поставлены женщины, производившие обыск. Имущество, вызывающее сомнение в его принадлежности монахине или не значившееся в списке, задерживалось до выяснения¹⁶.

Описанное имущество монастыря было распределено между различными организациями города: милицией, коммунотделом, отделом народного образования и др.¹⁷

Монахини направили прошение и жалобу в Вятский губисполком и ВЦИК. Один из мотивов ходатайства – разгромлены монастырские мастерские, при которых монахини открыли в свое время артель «Трудолюбивая пчела»¹⁸. И Вятский губисполком вступился за артель. Было предложено найти другие помещения для школьного городка¹⁹. Слободские власти были оскорблены: «Такое распоряжение подрывает авторитет местной власти, тем более, что почти все обитательницы монастыря, за исключением нескольких, уже выехали»²⁰. Кстати, учителя города предлагали другое место для школьного городка, вне города Слободского, в д. Кропачи или пос. Стеклозавод. Все тяжбы, перепалки, прения по этому вопросу прекратила Губчека, которая высказалась против подрыва авторитета местной власти, а женский монастырь был назван «общиной тунеядцев»²². А так называемые «тунеядки», кроме работы в мастерских, самоотверженно служили в тифозных бараках, больницах и богадельнях, ухаживали за больными, ранеными и немощными, да еще возносили молитвы Богу с просьбой простить обидчиков.

Некоторые из монахинь ещё до закрытия монастыря покинули его стены, выехали в другие города и села. Это преимущественно те, кто мог вернуться к родным. Большинство же, значительную часть жизни проведшее здесь, давно потеряло нити, связывающие их с мирской жизнью. Они остались в городе, нашли «пристанище в домах сердобольных граждан»²³. В списках лиц, лишённых избирательных прав, которые можно отнести ко второй половине 1920-х годов, перечислено 148 монахинь, проживавших в городе²⁴.

30 октября 1920 г. состоялось торжественное открытие школьного городка им. III Интернационала.

Первоначально планировалось, ликвидировав монастырь, передать верующим храмы Христорождественский и Нерукотворного Спаса, а также часовню и колокольню, имущество, «предназначенное для богослужебных и обрядовых целей»²⁵. Домовую же церковь во имя Божьей Матери Скоропослушницы уже в конце сентября 1920 г. было решено приспособить под театр²⁶.

Общие собрания учреждений города выносили постановления: «Приветствовать великое начинание в деле создания храма искусства. Да здравствует великое начинание в сферах благого, истинного, прекрасного!..»

К маю 1921 г. все церкви монастыря были закрыты.

После 1917 г., когда православие было отвергнуто, новая власть пыталась создать и новый культ. Для него нужны были и новые храмы. С энтузиазмом в стране проектировались «храмы общения народа», «храмы свободы», «храмы культуры». Развивалась мечта о «городах будущего», где эти храмы были бы расположены. Разновидность таких городов – «школьные городки III Интернационала». И не случайно их размещали в монастырях. Верующими монастырь воспринимался как образ Царства Небесного на земле. Большевики пытались подменить этот образ другим – царством коммунистической идеи как торжества человеческого разума.

Мужской Крестовоздвиженский монастырь просуществовал дольше, чем женский Христорождественский. Хотя постепенно его здания отторгались. Так, в 1919 г. в деревянном доме в юго-западной части монастыря, где с 1887 г. находилась церковно-приходская школа, был открыт тифозный барак²⁷. За больными ухаживали монахи. Им же приходилось выезжать в села для исполнения пастырских обязанностей (в Совье, Вагино и др.) туда, где церкви оставались без священнослужителей²⁸. В 1921 г. за самоотверженное служение четверо иеромонахов монастыря были награждены набедренником²⁹. Двое были удостоены этой награды ранее³⁰.

В 1925 г. в монастыре было 6 иеромонахов и 1 монах³¹.

Мы многое знаем о настоятельнице женского монастыря – игуменье Олимпиаде (Золотаревой). А кто же возглавлял Крестовоздвиженский монастырь в это сложное время? Иеромонах Иринарх (в миру Иван Дмитриевич Титлин) родился в 1868 г. в Анкушинской волости Слободского уезда в крестьянской семье. Постриг принял в Александрово-Невском Филейском монастыре. В Слободской был переведен в 1912 г. и утвержден в должности ризничего, с 1921 г. назначен исправляющим должность наместника монастыря, совмещая с должностью ризничего. В начале 1926 г. рукоположен в игумены монастыря³².

Большинство церквей монастыря были закрыты в 1925 г., кроме одной. В ГАКО документы монастыря встречаются до 1929 г.³³

В фотоколлекции Слободского музейно-выставочного центра хранятся фотографии, выполненные во время закрытия монастыря директором краеведческого музея Гавриилом Николаевичем Лапиным. Брошенные на пол церковные одежды, составленные в ряды подсвечники, иконы… Автором снимков события датируются 1930 г.

Все здания монастыря были переданы горсоветом фабрично-заводскому училищу. Здание деревянной церкви во имя Св. Архистратига Михаила подлежало ликвидации. И только благодаря вмешательству директора музея Г. Н. Лапина уникальный памятник архитектуры и истории был спасён.

Примечания

1. Мохова Г.А. Слободской Христорождественский женский монастырь. Художественная жизнь. XIX – нач. XX вв. // IV Свято-Трифоновские образовательные чтения, посвящ. 2000-летию Рождества Христова.— Киров, 1999. С. 68–74.
2. Лебедев В.В. Вятские записки.— М., 1941. С. 344–347.
3. Журнал Слободского уездного совета народного образования 1сессии.— Слободской, 1918. С. 20.
4. Протокол 5-го Общеуездного съезда депутатов города Слободского и уезда.— Слободской, 1919. С. 179.
5. ГАКО. Ф. Р. 1722. Оп. 1. Ед. хр. 3. Л. 48, 76–79.
6. Протокол Общеуездной конференции РКП(б) Слободской уездной организации.— Слободской, 1918. С. 16.
7. ГАКО. Ф. 884. Оп. 1. Ед. хр. 190. Л. 57.
8. Там же. Л. 34.
9. Там же. Л. 51.
10. Там же. Л. 52.
11. Там же. Л.52.
12. Протокол 5-го Общеуездного съезда … С. 79.
13. ГАКО. Ф. 884. Оп. 2. Ед. хр. 102. Л. 1 об.
14. Там же. Л. 2.
15. ГАКО. Ф. 884. Оп. 2. Ед. хр. 101. Л. 1–2.
16. Там же. Л. 2.
17. Там же. Л. 4.
18. Там же. Л. 3.
19. Там же. Л. 6.
20. Там же. Л. 7.
21. Там же. Л. 18–19.
22. Там же. Л. 10.
23. Рева А.В. Капитал в бутылке // Слобод. куранты. 1997. № 126.
24. Архив Слободского краеведческого музея.
25. ГАКО. Ф. 884. Оп. 1. Ед. хр. 191.
26. Протокол VI Слободской уездной конференции РКП (б).— Слободской, 1920. С. 35–36.
27. ГАКО. Ф. 430. Оп. 1. Ед. хр. 215. Л. 6 об.
28. Там же. Л. 4 об.–5.
29. ГАКО. Ф. 430. Оп. 1. Ед. хр. 212. Л. 3–13.
30. Там же. Л. 2.
31. Там же. Л. 2.
32. Там же. Л. 2.
33. ГАКО. Ф. 430. Оп. 1. Ед. хр. 212.

Фотографии представлены фондами Слободского музейно-выставочного центра, публикуются впервые.