Версия для слабовидящихНиколай Заболоцкий в советском кинематографе
И. Е. Лощилов
Никита Николаевич Заболоцкий вспоминает: «В театр и кино отец ходить не любил. …Что касается кино, то отец, посмотрев в кинотеатре какой-нибудь фильм, что бывало редко, обычно утверждал, что он ничего не понял. До сих пор не знаю, прикидывался ли он таким простачком, спал ли во время сеанса или действительно не улавливал хода действия. Однако по телевизору отец фильмы иногда смотрел. Почему-то запомнилось, что накануне инфаркта в 1954 году отец смотрел фильм «Юность Максима», а вечером накануне смерти – «Летят журавли». В пользу интереса отца к кинематографии говорит и сохранившийся сценарий для детского фильма «Барон Мюнхгаузен», написанный в 30-х годах1.
Известно об участии поэта в создании по меньшей мере двух советских полнометражных фильмов: игрового («Одна», 1931) и мультипликационного («Снежная королева», 1957)2.
Фильм «Одна» был задуман в 1930 г. В этом году, уже после выхода в свет «Столбцов» (1929), Заболоцкий пишет хронологически последнее из стихотворений, вошедших в узаконенный «Завещанием» раздел «Столбцы и поэмы» Свода 1958 г.3. Это столбец «Самовар»; в комментарии к трехтомному собранию сочинений указано, что он «связан с замыслом, возникшим на Ленинградской фабрике Совкино, создать фильм на тему о мещанском быте и о борьбе с ним»4. Можно предположить, что речь идет о фильме «Одна».
Приведем текст песни, написанный Заболоцким для фильма, в окружении необходимых комментариев, которыми была сопровождена публикация в книге Г. М. Козинцева (1905–1973) «Глубокий экран», создававшейся режиссером в 1960-х годах. В связи с поэтическим наследием Заболоцкого этот текст, насколько нам известно, до сих пор не востребован.
«Завязка сценария была нарочито простой. Девушка, совсем еще юная, не сталкивавшаяся с какими-либо сложностями жизни, закончила педтехникум. Она счастлива. Она любит большой прекрасный город, где прожила всю свою недолгую жизнь, свою профессию, любит веселого парня-физкультурника.
Безбедное и бездумное существование нашей героини – первую часть фильма – хотелось выразить особой, иронически показанной поэтичностью обыденного. На предметный мир как бы переносилась внутренняя идиллия девушки, наивная и пошловатая…
Иронически высветленным захотелось сделать и звуковой ряд. Настроение девушки как бы переносилось на шумы города, по-особому окрашивало их. Временами должна была слышаться потешная песенка, не то мечты героини, не то бездумное сочетание первых попавшихся слов, пришедших в голову.
Кто же лучше Маршака (тогда все зачитывались его детскими стихами) смог бы написать такую песенку?
Самуил Яковлевич согласился, стал импровизировать: не зря названия плохих, холодных месяцев заканчиваются дрожью – октяБРРР, нояБРРР, декаБРРР… И совсем иное май, июнь, июль – легкие, ласковые слова. Может быть, переименовать плохие месяцы, убрать из них БРРР, и погода зимой станет теплее?
Но сложность в том, предупредил Самуил Яковлевич, что пишет он медленно. Перед разговором о сроках он хотел бы для примера прочесть стихотворение, занявшее год работы. Правда, он сам остался им доволен. Мы устроились поудобнее, приготовились слушать. Самуил Яковлевич вытянул губы и торжественно, с чувством прочел произведение полностью. Вот оно:
По проволоке дама
Идёт как телеграмма.
С Маршаком мне удалось встретиться в работе позже…
А для «Одной» песенку написал Н. Заболоцкий (стихи не вошли в собрание сочинений). Мне хочется привести её как пример особой тональности начала фильма, пародийно-наивного, важного по контрасту с реальностью жизни, открывшейся потом девушке.
Как хорошо, как хорошо,
Когда весна, когда светло.
Когда под вечер погулять,
Когда под утро крепко спать.
Когда одет, когда умыт
И чай на примусе кипит,
Проходит сон, проходит лень,
Приходит милый новый день.
Он очень-очень деловой,
Он очень-очень трудовой.
Но этот день, когда живёшь,
Необычаен и хорош.
Когда хорош? Тогда хорош,
Когда ты вечером придёшь,
Придёшь гулять, придёшь мечтать
И день веселый провожать.
Романс должен был впервые слышаться при особых обстоятельствах, и исполнение его предполагалось довольно своеобразное. Во время прогулки будущие молодожёны останавливались у витрины, выбирали предметы для хозяйства. Прекрасный сервиз, как в сказке, обращал внимание на молодую пару, вступал в разговор. Чайники поворачивались к ним носиками и пели тоненькими фарфоровыми голосами: «Как хорошо, как хорошо!..» Чуть звеня, подпрыгивали и подпевали чашки и полоскательницы: «И чай на примусе кипит…» Гудели в такт автомобильные гудки: «Проходит сон, проходит лень…» Вызванивали трамваи: «Приходит милый новый день». Улица гулом голосов и всеми своими шумами подтверждала: «Но этот день, когда живёшь, необычаен и хорош».
Концерт витрин и улиц переходил в кадры мечтаний девушки: огромный парадный класс с выкрашенными белой краской стенами, нарядные пионеры, учительница в светлом платье у прекрасной географической карты, только что принесённой из магазина, — все показательное, опрятное, светлое. Она и он — весёлая молодая семья в стерильной кухне у сверкающего примуса, наконец, они вдвоём едут в трамвае. Но это особенный вагон, площадка разукрашена (как 1 Мая), убрана цветами. Когда они вскакивают на подножку, городской концерт переходит в торжественную кантату, вступают духовые и медные, гремит хор, цветы на площадке загораются, мигают яркими красками (кадры раскрашивали от руки), заливаются певцы: «Придёшь гулять, придёшь мечтать и день весёлый провожать». Вагон уже не едет по рельсам, а летит высоко в небе, мимо кудрявых белых облаков.
На этом заканчивалась пародийная образность, где реальность переходила (без каких-либо наплывов или шторок) в мечты, в городскую сказку.
С неба девушка спустилась на землю.
Кадр перехода был выбран тщательно.
Улицу делила надвое тень от дома. Белая фигура перебегала улицу, скрывалась в подъезде Наробраза. Вместе с дипломом девушка получила и назначение в далекую деревню – там необходим учитель»5.
Участие Николая Заболоцкого в создании полнометражного мультипликационного фильма по мотивам сказок Г. Х. Андерсена «Снежная королева» и «Оле Лукойе» отмечено в биобиблиографическом указателе «Русские советские писатели: Поэты»6. Если не считать разбойничьей песни, текст которой сочинил М. Светлов, поэтическая речь звучит в фильме дважды, и оба раза в устах главной «отрицательной героини». При первом же своём появлении на экране Снежная Королева, роль которой озвучила М. Бабанова, начинает говорить белым пятистопным ямбом без цезуры, с женскими клаузулами:
Я заклинаю вас, осколки ледяные,
Я заклинаю вас моей волшебной властью:
Летите прочь, и в диком шуме ветра
Носитесь над землею и впивайтесь
В глаза, в сердца людишек этих глупых;
И тот, кому осколок в глаз вонзится,
Пусть видит всюду лишь одно дурное,
А тот, кому стекло вопьётся в сердце,
Пусть станет злым, и только зло на свете
Творит всегда! Пусть будет так. Летите!7
И ещё раз, по дороге в свое снежное царство, обращаясь к уже похищенному ею и сидящему в санях Каю, Королева говорит:
Доверься мне, мой мальчик! Мы отсюда
Умчимся в удивительное царство;
Попав туда, ты обо всём забудешь,
Холодной льдинкой сделается сердце;
Не будет в нём ни радости, ни горя,
Но лишь покой и холод; это — счастье!
Смонтированная «встык» реплика рассказывающего сказку Оле-Лукойе на мгновение «подхватывает» размер («Прошла зима, но Кай не возвращался…»), затем «маленький волшебный человечек» переходит на прозу.
Отметим в заключение, что в титрах двух фильмов имя Заболоцкого «встретилось» с именами выдающихся художников русского советского искусства – Д. Д. Шостаковича (единственного почитаемого поэтом композитора-современника8, Н. Р. Эрдмана, М. А. Светлова, Е. Е. Енея, Л. З.Трауберга, Г. М. Козинцева, Я. Б. Жеймо, М. И. Бабановой, Б. П. Чиркова. Возможен и другой контекст: ряд имён крупных поэтов XX в., работавших для кино, – будь то Жан Кокто, Жак Превер или Владимир Высоцкий.
Примечания
1. Заболоцкий Н. Н. Об отце и о нашей жизни // Воспоминания о Заболоцком. 2-е изд. – М., 1984. С. 269.
2. «ОДНА», 1931, «Ленсоюзкино». Авторы сценария и режиссеры-постановщики Г. М. Козинцев, Л. З. Трауберг; оператор А. Москвин; художник Е. Еней, композитор Д. Шостакович, звукооператор И. Волк, звукорежиссер Л. Арнштам. В ролях: Е. Кузьмина, П. Соболевский, С. Герасимов, М. Бабанова, Ван Люй-сян, Я. Жеймо, Б. Чирков. «СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА», 1957, ФГУП «Киностудия «Союзмультфильм». Сценарий Г. Гребнера, Л. Атаманова, Н. Эрдмана; стихи Н. Заболоцкого; текст песни М. Светлова; режиссёр-постановщик Л. Атаманов; художники-постановщики А. Винокуров, Л. Шварцман; режиссёр Н. Федоров; оператор М. Друян; композитор А. Айвазян; звукооператор Н. Прилуцкий; монтажёр Л. Кякшт; директор картины Ф. Иванов. Главные роли озвучивали: Оле-Лукойе – В. Грибков; Герда – Я. Жеймо; Кай – А. Комолова; Снежная Королева – М. Бабанова; Маленькая разбойница – Г. Кожакина.
3. Лощилов И. Е. Феномен Николая Заболоцкого. – Helsinki, 1997. С. 205–233.
4. Заболоцкий Н. А. Собр. соч.: В 3 т. – М., 1983–1984. Т. 1. С. 605.
5. Козинцев Г. М. Собр. соч.: В 5 т. – Л., 1982. Т. 5. С. 192–195.
6. Русские советские писатели: Поэты:
Биобиблиогр. указ. – М., 1986. Т. 9. С. 193.
7. 3. Можно предположить, что мы имеем здесь дело с ритмической автореминисценцией, отсылающей к одному из шедевров 1931 г., поэме «Безумный волк», которую поэт называл «своим Фаустом». Безумный Волк обращается к силе, способной творить чудеса, подобно тому, как заклинает подвластную ей стихию Снежная Королева (правда, чередуя при этом мужские и женские клаузулы):
Иди ко мне, моя большая сила!
Держи меня! Я вырос, точно дуб,
Я стал как бык, и кости как железо:
Седой как лунь, я к подвигу готов.
Гляди в меня! Моя глава сияет,
Все сухожилья рвутся из меня.
8. Заболоцкий Н. Н. Указ. соч. С. 268.
