Верования удмуртов
(история и современность)

Н. И. Шутова

Удмурты являются одним из православных народов Восточной Европы. В конце XIX – начале XX в., несмотря на общее господство православной идеологии, на семейном уровне, во внутридеревенской среде сохранялись элементы дохристианских верований. Особую устойчивость они имели в среде некрещёного южно-удмуртского населения, а отчасти и среди христианизированных удмуртов северных и серединных районов современной Удмуртии. В рассматриваемый период народная религия удмуртов представляла собой причудливый синтез преимущественно христианских и дохристианских верований с включением доисламских, мусульманских и некоторых других элементов1. Этому способствовал ряд обстоятельств. Самая главная черта – это поздняя, в сравнении с другими народами, христианизация удмуртов. Приверженность к старинным обычаям и воззрениям была обусловлена уровнем социально-экономического и духовного развития удмуртской среды, не готовой принять религию социально ранжированного общества. Немалую роль играли традиции одухотворения сил природного окружения, сильная сопряжённость этноса с окружающей средой обитания. Кроме того, традиционные верования являлись одним из этноопределяющих признаков удмуртской культуры, сильным индикатором «удмуртскости». Сохранению синкретизма удмуртских верований содействовало соперничество русско-православной и тюркско-мусульманской религий за влияние на финно-угорское население региона.

Основные дохристианские божества: их функции, место в пантеоне

Пантеон богов и духов ведал разными природными стихиями, явлениями видимого и невидимого мира, функции и сферы влияния между божествами не всегда были чётко разграничены. Представления о божествах и духах подверглись сильной трансформации под воздействием православия. Пантеон языческих богов реконструирован на основании данных исследователей и краеведов XVIII–XIX вв.2

Высшими божествами являлись бог неба Инмар (ныне означает христианского Бога), бог-творец, и бог земли и плодородия Кылдысин (ныне означает ангела-хранителя). У северных удмуртов к божествам высшего ранга относился и Куазь (бог атмосферы и погодных явлений). К этим богам обращались во время обрядовых церемоний с просьбами и благодарственными молитвами.

Инмар – главный небесный бог, неантропоморфное, неперсонифицированное небесное божество удмуртской мифологии. Теоним этимологизируется как «небо, небесное» (инм ‘небо’ + суффикс ар), «небесное нечто» (ин ‘небо’, мар ‘нечто’). Полагают, что образ удмуртского Инмара восходит к прафинно-угорскому божеству, чьё имя было связано с названием неба, воздуха (ильма, юма): фин., кар. Ильмаринен, саам. Ильмарис, коми Ён и другими богами финно-угорских народов.

Представления удмуртов о верховном боге Инмаре достаточно однородны, стабильны и вполне определённы. Он источник всего доброго и хорошего, творец людей и всего мира. Облик этого персонажа символизирует традиционные представления людей о небе, небесной сфере. Возвышение Инмара над остальными божествами произошло под воздействием мировых религий – ислама и христианства.

Значение Кылдысина определялось двумя наиболее важными моментами. Первый связан с покровительством женщине и её способности рождать детей. Второй момент определялся тем, что Кылдысин покровительствовал плодородию земли и всех произрастающих на ней растений – трав и хлебов. От расположения его к людям зависел приплод домашнего скота и диких зверей (возможно, удачная охота на зверей и птиц).

Лингвисты (В. И. Лыткин, Е. С. Гу-ляев, Т. Е. Уотила) полагали, что теоним Кылдысин имеет общепермское происхождение, образовался от слова кылдись ‘создающий, творящий, оплодотворяющий’ плюс ин, инь ‘жена, женщина, мать, свекровь, самка’ (в языке коми, води и саамов). По свидетельству источников начала XX в., этот Кылдысин обитает на небесах, занимает после бога неба Инмара второе место в пантеоне (выполняет функции божества земли и плодородия), осуществляет посредническую роль между главным богом Инмаром и людьми. Земной двойник КылдысинаМу-Кылчин/Кылчин-мумы сохраняет женское обличье, обитает внутри земли, совмещает функции Матери-земли (Музъем-мумы). Кылдысин оказывал огромное влияние на людей и определял судьбу каждого из них, ибо в его ведении находилось счастье, спокойствие, благополучие и благосостояние человека. Многоликость божества Кылдысина,множественность его характеристик, разлитость его в мифологическом времени и пространстве объясняются тем, что он символизировал женское творческое начало в природе, управляющей жизнью всей Вселенной.

Родоплеменные божества. В мифологическом сознании семейные, родовые и племенные / территориальные святилища выступали в качестве символов освоенного, одомашненного пространства. Они были населены родовыми божествами-покровителями. Наибольшее количество сведений имеется о Воршуде. Этохранитель счастья семьи и рода. Символические изображения божества Воршуда хранились в Великой куале.

Хозяин локальной родовой территории Мудор (му ‘земля, участок земли’ и дор ‘край, сторона, родина, родной дом’, буквально «родная сторона, место обитания») был связан с деревом и местной рекой.

Мудор являлся местным «хозяином», своеобразным сакральным центром родовой территории (то есть территории проживания определённой родовой группы) и, в свою очередь, был связан с водной стихией как горизонтальной осью (мировая река?) и с небесной и подземной сферами как вертикальной осью (мировое дерево?).

Божество Инву (ин / инм ‘небо, небеса, небесный’, ву ‘вода, водяной, водный’) – буквально «небесная вода». Сведения о нём немногочисленны. Это единственное божество в куале, имеющее связь с верхней небесной стихией, небесной водой. Вероятно, это божество символизировало сакральный небесный центр определённой родовой группы. Существовала специальная священная «мелодия поисков небесной воды» (Инву утчан гур), которую исполняли женщины-гуслярши на «великих гуслях».

В традиционных представлениях удмуртов родовые божества являлись существами земного серединного мира. Воршуд обеспечивал связь между разными поколениями родственников. Мудор и/или Инву отвечали за благополучие членов родового коллектива, проживающего в пределах этой локальной территории, а также символизировали сакральный центр местности, связанный со всеми тремя космическими сферами (их связь с деревом, рекой, небесной водой). В представлениях об облике и функциях этих трёх родовых божеств-покровителей отразилась идея тесной взаимосвязи и взаимозависимости человеческого коллектива с окружающей природной средой, со всеми тремя уровнями Вселенной, идея взаимосвязи и взаимозависимости нескольких поколений людей (живущих людей, умерших предков и будущих поколений).

К хозяевам Дикой Природы относятся водяные, лесовики, луговики и пр. Хранитель лугов и полей Лудмурт (луд ‘поле, полевой; дикий’, мурт ‘человек, мужчина’) предстаёт в удмуртской мифологии в двух вариантах. Первый образ составляет полевик, луговик. Более поздний персонаж – хозяин Священной рощи Луд/Керемет южных удмуртов. Вплоть до наших дней сохранились воззрения удмуртов на Луда/Керемета как божество, заимствованное у татар. Хозяин леса Нюлэсмурт считался одним из главных божеств у северных удмуртов. Он имел широкие сферы влияния, в его ведении находились леса, к нему обращались с просьбой дать удачи в охоте, пчеловодстве, сберечь скот.

Божества Дикой Природы также являлись обитателями серединного мира и составляли своеобразную оппозицию семейно-родовым богам-покровителям. Они были хозяевами обширных территорий – лесов, лугов, болот, используемых людьми в качестве пастбищ, сенокосных и охотничьих угодий. Места поклонения хозяевам Дикой Природы обозначали мужскую сферу деятельности, связанную с занятием охотой, рыболовством, животноводством, бортевым пчеловодством, а также земледелием на очищенных от леса участках3.

Священные места и объекты

Соответственно почитанию трёх основных групп сакральных персонажей: во-первых, семейно-родовых и племенных покровителей (Воршуд, Мудор, Инву, Иммала, Булда); во-вторых, хозяев Дикой Природы – Луд/Керемет (хозяин лугов, лесов, полей; хозяин священной рощи), Нюлэсмурт (хозяин лесов); в-третьих, умерших предков – функционировали три главные группы культовых мест. Первая – для поклонения семейно-родовым / племенным покровителям; вторая группа – для молений «хозяевам» лесов, лугов и полей, родников, рек и т. д.; третья – для захоронения и для выполнения поминальных, умилостивительных обрядов йыр-пыд слтон, куяськон инты, кур куян, бельгы и др. Такие моления совершаются и в наши дни, в различных местностях. Рассмотрим некоторые примеры.

Культовые памятники д. Кузебаево. В окрестностях д. Кузебаево (Алнашский район Удмуртии) функционируют три главных капища: священная роща Луд, святилища Великая куала и Булда. Все жители деревни подразделены на три социально-культовых объединения: род Великой куалы, род Священной рощи, Булда. Представители трёх структурных подразделений прежде молились строго по отдельности, жрецов выбирали из своей среды, брачные союзы между ними были запрещены. В последнее время такой строгости уже не наблюдается: они могут посещать моления друг друга и выходить замуж, невзирая на прежнее табу. В д. Кузебаево прежде существовали семейные сакральные постройки куала, однако во время коллективизации все предметы из них (деревянная посуда, столы, стулья и др.) люди унесли в родовую Великую (Будзын) куалу.

Священная роща Луд (Керемет) располагается на площадке средневекового городища (фот. 1). Обрядовые церемонии в роще посвящались божеству Луду – одному из влиятельных хозяев Дикой Природы. В честь него жертвуют белого барана, варят мясо и кашу. Самая сакральная часть культового места – прямоугольной формы, огорожена, посещать её позволяется только жрецам. Здесь в котлах варят жертвенную пищу, совершают другие приношения. В пределах огороженного участка сохранился пень от почитаемого дерева. Моления на этом месте прежде проводили без спиртных напитков, позднее в деревне угощали друг друга вином. В обрядовых церемониях в Луде участвуют только мужчины. Моления проводятся ночью один раз в год – в Петров день, в прежнее время они совершались два раза в год – в Петров день и на Покров.

Фот. 1. Деревня Кузебаево.
Вид на средневековое городище Каргурезь и священную рощу Луд

Великая (Будзын) куала располагается на берегу реки в лесу (фот. 2). Обрядовые действия здесь проводят в честь семейно-родовых богов. Территория святилища – прямоугольной формы, огорожена. В пределах участка стоит срубная постройка (куала). Прежде в куале хранили святыню мудор в виде берестяного или лубяного ящика. Снаружи перед куалой установлен длинный стол со скамейками для трапезы. В начале XX в. здесь молились четыре раза: на Масленицу, Пасху, в Петров день, Покров. Жертвовали тёлку, бычка, жеребёнка, уток. В наше время в куале молятся в Петров день, в жертву приносят уток. Сакральные принадлежности – очаг и приочажные принадлежности, священная полка мудор и др.

Фот. 2. Деревня Кузебаево. Вид на святилище Великая куала

Место моления Булда располагается на склоне возвышения, на берегу реки. Сакральная часть святилища – многоугольной формы, огорожена. Религиозные празднества, посвящённые племенному божеству Булде, проводили на Троицу раз в три или четыре года. На моления собирались жители из десятка окрестных деревень. В качестве общественной жертвы приносили белых овец или жеребят, а в качестве частной, семейной – белых гусей или овец. На деревьях развешивали полотенца и другие подарки. Во время молений исполняли на «великих гуслях» мелодию, специально приуроченную к этому обряду.

Помимо трёх основных святилищ, в деревне имелись и другие сакральные объекты. Место моления Акташ, посвящённое злому богу, действующему после захода солнца, располагалось возле деревни в логу (тюрк. Акташ ‘белый камень’). Там молились при проводах в армию и когда случались болезни и несчастья в семье. Из других почитаемых мест следует упомянуть гору Заччагурезь ‘гора Зачча’, на которой молодёжь проводила обряд гурезь сектан ‘угощение горы’; место для поминовения умерших предков йыр-пыд сётон; два места куркуяськон, куда выбрасывали личные принадлежности умершего человека4.

Моления в д. Порвай (Игринский район Удмуртии). К началу XX в. обитатели д. Порвай были людьми православными, однако параллельно молились в общедеревенском святилище Великая (Быдзым) куала. Эта сакральная постройка с очагом располагалась в верховьях речушки, в лесу. Обрядовые церемонии совершались три раза в год – в Пасху/Троицу, Петровки, Ильин день. Осенью в Покров хозяину леса Нюлэсмурту жертвовали гуся. Молениями руководил «очень знающий/умеющий» жрец Павел Емельянов. В глазах деревенского сообщества моление, проводимое этим жрецом, считалось весьма действенным. Говорят, что к нему сам председатель колхоза обращался за помощью ради хорошего урожая. Даже телёнка выделяли на моление из колхоза. Проведение обрядов прекратились в 1942 г., деревенский жрец умер от голода. В советские годы при наступлении неблагоприятных обстоятельств порвайцы втайне посещали куалу с просьбами.

В 1994 г. внук прежнего жреца Герман Емельянов возродил моления на священном месте. Он считает себя православным, но продолжает исполнять функции жреца. Поначалу моления проводились под открытым небом перед елью с иконой. Позднее возвели новую постройку (фот. 3). В наши дни моление совершают перед иконами в Троицу и Петров день (фот. 4). Осенью по-язычески, без иконы, под елью в логу проводится заклание гуся в дар хозяину леса Нюлэсмурту. Затем из крупы и мяса варят в большом котле обрядовую кашу (фот. 5). Все кости, ножки, голову, пух, перья, крылья уносят к ели в логу и составляют муляж целого гуся. На ветках дерева складывают стряпню для верхних богов.

Фот. 3. Деревня Порвай. Вид на святилище Великая куала

Фот. 4. Деревня Порвай. Интерьер Великой куалы

Фот. 5. Деревня Порвай. Очаг на святилище Великая куала

Активными участниками церемонии являются порвайцы пожилого и среднего возраста. Нередко на молении присутствуют журналисты, представители администрации и учёные. Деревенские жители считают, что проведённое жертвоприношение помогает им в жизни. Так, на первом молении просили дождя – пошёл дождик, на втором молились о хорошем урожае – во всех окрестных селениях прошёл град и побил урожай, а в д. Порвае града не было5.

Богатое религиозное наследие удмуртов, заключавшее в себе одновременно архаичные и новейшие, универсальные и уникальные черты, внесло свой вклад в сокровищницу мировой духовной культуры человечества. Пути формирования религиозных представлений удмуртов, живучесть старинных обычаев, обрядов, воззрений, этапы и особенности эволюции этих идей имеют большую научную значимость и позволяют проводить ретроспективное изучение духовной жизни населения Камско-Вятского региона более ранних эпох.

Современные тенденции

После периода безверия удмурты, наряду с другими народами России, возвращаются в лоно православия. Это возвращение происходит не только на формальном (крещение, посещение церквей, номинальное отождествление себя с православными), но и на качественном уровне (стремление к более глубокому познанию основ Священного писания, активное участие в жизни православных приходов, целеустремлённая работа по воцерковлению). В Удмуртии, несмотря на активную миссионерскую деятельность протестантских проповедников6, Русская православная церковь пользуется наибольшим влиянием, восстанавливаются заброшенные и строятся новые храмы, возрождаются паломнические традиции. Наши верующие принимают участие в крестных ходах, проводимых как по Удмуртии, так и по соседним регионам. Большой популярностью пользуется посещение Великорецкого сакрального комплекса (Юрьянский район Кировской обл.). Удмуртская и Ижевская епархия организует регулярные паломнические группы для желающих соприкоснуться с православными святынями России, ближнего и дальнего зарубежья. Удмуртским протодьяконом, учёным-филологом М. Г. Атамановым, при методическом и финансовом содействии Лютеранской церкви и Хельсинкского филиала Института перевода Библии, переведены на удмуртский язык и изданы десятки текстов Священного писания и другие книги на духовные темы. Проводится работа по подготовке к изданию всего Священного писания. Одним из важных направлений деятельности Всеудмуртской ассоциации «Удмурт кенеш» является сотрудничество с Русской православной церковью с целью содействия распространению среди удмуртов христианского духа и христианской нравственности. В Ижевске с 2005 г. более десяти лет проходят богослужения на удмуртском языке, в газете «Удмурт дунне» («Удмуртский мир») функционирует постоянная православная рубрика «Оскон, оскиськон, яратон» («Вера, надежда, любовь»), звучат радиопередачи с проповедями М. Г. Атаманова на удмуртском языке7. Объединёнными усилиями научных организаций, церковных структур и государственных властей в Удмуртии систематически проводятся научные и научно-практические конференции, посвящённые религиозной тематике, ведётся просветительская, катехизаторская и образовательная работа по духовному просвещению населения региона.

Примечания

Статья подготовлена при финансовой поддержке Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Традиции и инновации в истории и культуре». Проект «Этнокультурное наследие Камско-Вятского региона: источники, материалы, исследования».

1 Луппов П. Н.: 1) Христианство у вотяков в первой половине XIX века : исслед. // Тр. ВУАК. 1911. Вып. 3 ; 2) Христианство у вотяков со времен первых исторических известий о них до XIX в. СПб., 1899 ; Владыкин В. Е. Из истории религиозного синкретизма у удмуртов // Мировоззрение финно-угорских народов : сб. науч. тр. / отв. ред. И. Н. Гемуев. Новосибирск, 1990. С. 35–49 ; Шумилов Е. Ф. Христианство в Удмуртии : цивилизационные процессы и христианское искусство : XVI – начало XX века. Ижевск, 2001 ; Макурина В. В. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Удмуртии во второй половине XIX – начале XX века : автореф. дис. … канд. ист. наук. СПб., 2002 ; Берестова Е. М. Православная церковь в Удмуртии во второй половине XIX – начале XX в. : соц.-культур. деятельность. Ижевск, 2005 ; Шутова Н. И. Традиционные удмуртские верования и мировые ре-лигии // Исторические судьбы народов Поволжья и Приуралья / сост. и отв. ред. И. К. Загидуллин. Казань, 2011. Вып. 2. С. 23–30.
2 Рычков Н. П. Журнал, или Дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства в 1769 и 1770 гг. Ч. 1–2. СПб., 1770–1772; Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. СПб., 1788. Ч. 3. С. 29–37; Миллер Г. Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов… СПб., 1791 ; Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей : в 4 ч. СПб., 1799. Ч. I; Ч. II. С. 55–67; Гаврилов Б.: 1) Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний. Казань, 1880; 2) Поверья, обряды и обычаи вотяков Мамадышского уезда Урясь-Учинского прихода // Тр. четвёртого археологического съезда в России, бывшего в Казани, с 31 июля по 18 авг. 1877 г. / пред. ред. ком. Н. Булич. Казань, 1891. Т. 2. С. 80–156; Бехтерев В. М. Вотяки, их история и современное состояние : бытовые и этногр. очерки // Вестник Европы. Т. 84 (15-й год. Т. 4), № 8. С. 621–654; Т. 85 (15-й год. Т. 5), № 9. С. 141–172; Верещагин Г. Е.: 1) Вотяки Сосновского края // Зап. Русского географического о-ва. 1886. Т. XIV, вып. 2; 2) Вотяки Сарапульского уезда // Зап. Русского географического о-ва. 1889. Т. XIV, вып. 3; Первухин Н. Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда : в 5 эскизах. Вятка, 1888–1890; Богаевский П. М. Очерки религиозных представлений вотяков // Этнографическое обозрение. М., 1890. Кн. IV, № 1. С. 75–109, 116–163; Кн. V, № 2. С. 77–109; Кн. VII, № 4; С. 42–70; Блинов Н. Языческий культ вотяков. Вятка, 1898 ; Васильев И. Обозрение языческих обрядов, суеверий и верований вотяков Казанской и Вятской губерний // Изв. О-ва археологии, истории и этнографии. Казань, 1906. Т. XXII, вып. 3. С. 185–219; Вып. 4. С. 253–276; Вып. 5. С. 321–349; Емельянов А. И. Курс по этнографии вотяков: остатки старинных верований и обрядов у вотяков. Казань, 1921. Вып. 3; Holmberg U. Votjakkien mythologia // Tietosanakirja. Helsinki, 1914. № 10; Idem. Finno-Ugric, Siberian Mythology // The Mythology of All Races. Boston, 1927. Vol. 4, № 25. С. 5–32; Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994.
3 Шутова Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции : опыт комплексного исслед. Ижевск, 2001. С. 214–255.
4 Историко-культурный ландшафт Камско-Вятского региона / Н. И. Шутова, В. И. Капитонов, Л. Е. Кириллова, Т. И. Останина. Ижевск, 2009. С. 111–131.
5 Шутова Н. И. Служители культа в удмуртской религиозной традиции в XIX – первой половине XX в. // Sacrum et Profanum. Севастополь, 2007. Вып. 3 : Небесные патроны и земные служители культа / ред.-сост. Н. А. Алексеенко. С. 251–260; Ившина М. В. Специфика современного бытования некоторых традиционных верований и культов у удмуртов // Связующая нить этнокультуры / отв. ред. А. Е. Загребин. Ижевск, 2009. С. 85–92.
6 Ильинский С. И. Удмурты в постсоветском конфессиональном пространстве : особенности религиозного выбора и миссионерской деятельности // Этногенез удмуртского народа. Этнос. Язык. Культура. Религия : сб. статей и материалов / науч. ред. Н. И. Леонов ; сост.-ред.: А. Е. Загребин, А. В. Ишмуратов, Р. В. Кириллова ; отв. ред. Д. И. Черашняя. Ижевск, 2011. С. 358–370.
7 Православная церковь в жизни современных удмуртов: (к истории вопроса)/ Е. К. Александрова, Н. К. Салимова, В. К. Тубылов, Г. Н. Шушакова // Православие в контексте отечественной и мировой литературы: сб. статей / под ред. Г. А. Пучковой. Арзамас, 2006. С. 164–170.