Главная > Выпуск №19 > Восторженная душа Н. А. Шилова

Восторженная душа Н. А. Шилова

(Зрительный образ эпохи)

Т. И. Кармазина

Фронтовик, фоторепортёр и замечательный мастер светописи, член Союза журналистов России Николай Александрович Шилов (1924–1995) не дожил до 50-летия Победы всего несколько недель.

Шилов родился в год 85-летия возникновения фотографии как нового вида искусства.

Война ворвалась в его раннюю юность. После успешного окончания семилетки котельничский паренёк Николай Шилов был зачислен на первый курс Горьковского техникума связи. 1 сентября 1939 года он получил зачётную книжку № 12, и именно в этот день мир содрогнулся: началась Вторая мировая война.

Учился Николай прилежно: за четыре семестра в зачётке у него значились 26 оценок «отлично» и только 9 – «хорошо». Окончил техникум в 1941 году, когда немецко-фашистские захватчики вторглись на территорию нашей страны. Весь советский народ поднялся на защиту Родины, жизнь была подчинена девизу: «Всё – для фронта, всё – для победы!»

Н. А. Шилов на своей фотовыставке

Получив диплом, Шилов приехал на работу в Котельнич. В ноябре 1942 года был призван в армию. Судьба хранила его. Прежде, чем попасть на фронт, он прошёл обучение в Вишкиле, затем в Кирове. Присягу принял 11 июля 1943 года. И уже в августе сержант Николай Шилов прибыл с пополнением на Северо-Западный фронт под Старую Руссу, на самую передовую. Там шли ожесточённые схватки с врагом. Вот как вспоминал об этом Николай Александрович: «Наступило затишье после боя, а мои товарищи лежат, не встают с земли. Почти все погибли. В окопе неожиданно появляется капитан и спрашивает: “Кто из вас связист?” Докладываю: “Я связист”. Так оказался в дивизионной радиомастерской. Был ранен. Подлечился, и снова – первый эшелон, 23-я инженерно-сапёрная бригада». Шёл по выжженной фашистами земле, разорённым городам и сёлам, видел замученных и расстрелянных женщин, стариков, детей. Он очень неохотно рассказывал о пережитом на войне – слишком велико было душевное потрясение. Дошёл до Берлина. «Там случилось, – вспоминал Николай Александрович, – что дали мне команду наладить связь. А кругом “каша”: один квартал – у немцев, а рядышком – у нас. Сижу в кузове с автоматом в руках, а сам думаю: “Стрельнут, и не знаешь, откуда”. Но всё обошлось. Связь наладили. Я за это получил награду – орден Красной Звезды». По дорогам трёх фронтов прошёл Шилов: Северо-Западного, Калининского и Первого Украинского.

Вот некоторые сведения из его красноармейской книжки, выданной 4 марта 1944 года. В августе 1943 года Николай служил в отдельной роте связи 713-го стрелкового полка, позже – в 893-й отдельной роте связи 171-й стрелковой дивизии радиомастером в звании сержанта. 25 сентября 1945 года был демобилизован как имеющий специальное образование. Отмечены его боевые награды: орден Красной Звезды, медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». К этому надо добавить, что был он контужен, ранен. И один осколок в руке проносил до конца жизни.

В перестроечные годы в разговоре с одним кировским журналистом Шилов сказал: «Каково моё отношение к тому, что некоторые “новые русские” утверждают сейчас, мол, зря мы воевали с Германией? Хм, тут – вне всякой логики. Всё вокруг полыхает, война идёт. А мы бы сидели, лапки сложили: отдадим Ленинград, Москву… Ишь ты, какие умники нашлись! Есть же Отечество! И для нас было важно только одно – любить Родину, служить ей сердцем и душой!»

И в мирное время Николай Александрович оставался любящим сыном своей страны, отразил в фотографиях красоту её природы, будни и праздники тружеников, творения рук народных умельцев.

Где же истоки его жизнелюбия, неиссякаемой любви к Родине, интереса к людям? Сам Шилов считал, что его творческое начало было заложено в детские годы.

Родился он в семье вятских крестьян Шиловых – Александра Георгиевича и Анны Кирилловны – в г. Ижевске, куда, по рассказам Николая Александровича, отец его «как человек смышлёный уехал поплотничать». Позднее семья пополнилась ещё двумя детьми. Когда Коле исполнилось 11 лет, отец ушёл от них, и все заботы легли на мать. К тому времени Шиловы жили в Котельниче. Старший сын с первого класса учился в средней школе № 1, дома помогал матери. Корову им пришлось продать, купили козочку. Вместе с восьмилетним братом Васей и шестилетней сестрой Ниной ухаживали за кроликами и утками. Мать устроилась работать в пекарню, трудилась с утра до ночи, а иногда и на ночь приходилось там оставаться. Её стараниями худо-бедно дети были сыты, обуты и одеты. Бывало, Коля с матерью ночами стояли в очередях, чтобы купить галоши или какой-нибудь материал на одежду. Что-то мать перешивала для младших. Обстановка в доме была самая скромная.

Житейские невзгоды не вносили сумятицу в семью: мир и лад мудро поддерживала мать. Она наставляла ребят: «Дети, друг от друга-то далеки не будьте. Чужого никогда не берите. Деньги лежат на земле – не поднимайте, больше потеряете. Будьте к людям добрее, и они вам добром ответят». Сама Анна Кирилловна происходила из несправедливо раскулаченных и сосланных на Чусовую крестьян, но не озлобилась на жизнь и не пала духом, сохранив душевную чистоту и верность семейным традициям. Оставшимся без поддержки отца детям помогали его старики: то рыбки пошлют, а то и десяток-другой яиц, запечённых в пироге, чтобы не побились в дороге. Каждое лето ребятишки ездили к ним в деревню Щетинёнки, что в четырёх километрах от села Спасского на Моломе. Там очень живописные увалы да перелески. Дед Егор Исаевич был заядлым рыбаком и грибником. Часто брал с собой старшего внука. Вспоминал Николай Александрович, как он впервые пошёл на рыбалку. Всё ему было интересно, без конца задавал вопросы. И вдруг дед сказал ему: «Тихо, тихо, рыбу вспугнёшь!» А до реки ещё полкилометра надо было идти. Лес берегли: если ребёнок по пути обломит веточку, то этой же веточкой его и отстегают по «мягкому месту». Дед знал все грибные тайны: «Посребёт-поскребёт на одном месте и уйму груздей наковыряет», – вспоминал Николай Александрович. Мальчик удивлялся такому чуду.

В деревне тогда ещё жив был старинный крестьянский дух со своим укладом и культурой. А выражалась она, в первую очередь, в уважительном отношении к труду. Работали от восхода до заката солнца, и это было естественным, никто никого не заставлял трудиться. Дед сразу после завтрака садился лапти плести. Он и сбрую мог починить. До конца дней своих ходил огороды городить. А бабушка Пелагея Ивановна неустанно хлопотала по хозяйству. И Николай впитывал в себя любовь и доброту взрослых, их трудолюбие, бережное отношение к природе.

Ещё школьником заинтересовался фотографией. Денег на покупку фотокамер у матери не было. Тогда он нанялся огребать от снега крышу школьного здания. На заработанные деньги в 1938 году купил себе простенькую камеру за 25 рублей.

А всерьёз занялся фотографией уже в послевоенное время. Редкое счастье выпало молодому фронтовику – живым и не искалеченным вернуться в родные края. Здесь не пронёсся огненный смерч войны, люди были заняты мирным трудом с энтузиазмом народа-победителя. Хотелось запечатлеть это на фотоплёнке.

И тут судьба сделала Шилову ещё один подарок – встречу с маститым фотомастером А. В. Скурихиным. Анатолий Васильевич по-доброму отнёсся к начинающему коллеге: давал ему читать журналы «Советское фото», рассказывал об искусстве делать снимки и о старых мастерах фотографии. Раза два брал Николая на натурные съёмки. Так незаметно шла учёба, росло мастерство новичка. Он почуял, как его наставник передаёт состояние своей души через фотоаппарат. Видел, сколько умения и терпения вкладывает он в работу ради только одного удачного кадра.

Профессиональным фотографом Шилов начал работать в районной газете Нагорска, продолжил в «Кировской правде», «Комсомольском племени». Годами глаз его «формировался фотографически». В 1956 году его пригласили в газету «Лесная промышленность» штатным выездным фотокорреспондентом. «Поездил по белу свету: на Байкал, в Сибирь – много чего повидал и поснимал. Но не к душе было всё время снимать без конца падающие деревья. Не смог…»

Получил приглашение в газету «Советская Россия», где нужно было сначала доказать своё мастерство. Первая же командировка на тюменские нефтеразработки оказалась удачной. Отснятый за три недели фотоматериал о добытчиках нефти получил высокую оценку у партийного руководителя Тюмени: «Снимки Шилова – это золотой фонд тюменской нефти». Снова были поездки по стране. А с 1969 года Николай Александрович прочно осел в родном Котельниче. И прежде всего его интересовали люди. «Я у них учился. Я – это концентрация встреч человека с человеком», – говаривал он. Мог часами рассуждать об искусстве фотографии – своей единственной и всепоглощающей страсти. Тщательно подбирал к фотоснимкам стихи великих русских поэтов, давал оригинальные, образные названия своим фотосюжетам: «Снег протопал», «Лесное диво», «Хлебушко», «Солнце зачерпнула».

Ромашки. Фотография Н. А. Шилова

Помимо многочисленных публикаций в газетах и журналах, фотографии Шилова экспонировались на различных, в том числе и международных, фотовыставках и фотоконкурсах, украшали стены Домов культуры, библиотек, учебных заведений. Николай Александрович щедро одаривал ими своих друзей и земляков, ведь в них была вложена его восторженная душа. Кстати сказать, фотопортреты писателя-земляка Л. Н. Рахманова, сделанные Шиловым по приезде его в родной Котельнич в 1983 году, очень понравились Леониду Николаевичу. Один из этих снимков Рахманов поместил в последнем прижизненном сборнике своих произведений «Чёт-нечет».

Шилова волновало: как сберечь и приумножить традиции школы вятских фотографов – С. А. Лобовикова, А. В. Шишкина, А. В. Скурихина, А. М. Перевощикова и других мастеров светописи. Он высоко ценил уникальное фотоискусство Алексея Михайловича Перевощикова: «Он писал по-своему, как художник, поэт-песенник. Он нашёл фотографически такие слова и нотки, что они зазвучали в нас. Взял и зажёг в нас свой перевощиковский огонёк… Он делился в своих фотоработах восприятием жизни, мыслями, размышлениями».

Николай Александрович ратовал за то, что существует вятская школа фотографии. «Тому, кто пытается это отвергать, надо повнимательнее познакомиться с историей русского фотоискусства… Жизнь России была, есть и будет. Фотография об этом говорит, она – зрительный образ эпохи. То, что было вчера, мы можем забыть, а фотография всё это помнит. Подрастающему поколению надо знать историю своего родного края. А зримо она существует в архивах вятских мастеров. Всё это надо собирать и издавать». Его мечтой было создание Вятского фотографического музея, и в этом его поддерживали журналист К. В. Верхотин, писатель Л. М. Лубнин, музейщик Н. Н. Веселов, фотографы Д. Ф. Онохин, С. П. Шаклеин, Т. П. Дедова, друзья-товарищи А. А. Игошин, Б. В. Садырин, Н. П. Киселёв и другие.

Многие сотни экспонатов – фотографии мастеров светописи XIX–XX веков, фотожурналистов-земляков, предметы фототехники, страницы воспоминаний были собраны и помещены в фонды областного краеведческого музея. Их уже в то время было достаточно для создания специализированного музея, но в Кирове этого сделать не удалось, ограничились фотовыставочным залом на ул. Воровского, открытым в начале 90-х годов. А чуть позже стараниями Н. А. Шилова и А. А. Игошина в Котельниче появился фотографический музей. Неутомимый энтузиаст Игошин взялся в то время произвести реконструкцию с расширением дома, в котором раньше жил Л. Н. Рахманов – первый почётный гражданин Котельнича, писатель, военкор ТАСС, участник двух войн. Проект предусматривал воссоздание мемориальной комнаты Рахманова и размещение нового фотографического музея. К сожалению, в 90-е годы удалось только расселить жильцов старого дома и начать работы нулевого цикла с заменой деревянных конструкций. Андрей Игошин в последующем проделал большую работу на этом многострадальном доме. Однако, на энтузиазме одного человека далеко не уедешь.

Бабочка. Фотография Н. А. Шилова

Дальнейшая судьба фотовыставочных залов в Котельниче и Кирове одинакова: они прикрыты, помещения используются по другому назначению.

Солнце играет. Фотография Н. А. Шилова

За годы жизни и работы у Н. А. Шилова накопилось огромное количество – 18 тысяч фотографий и километры отснятого материала – более 6 тысяч плёнок. Он хотел всё своё фотонаследие оставить людям, сделать его всеобщим достоянием. Не один год тщетно обивал пороги равнодушных власть имущих начальников, чтобы добиться издания своего фотоальбома. И только благодаря участию и финансовой поддержке Ассоциации «Аэлита» и её руководителя Н. П. Киселёва осенью 1994 года, к 70-летию Николая Александровича и в канун 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, был выпущен его фотоальбом «Вятка – любовь моя» с текстом на русском и английском языках. Это счастливое событие были отмечено презентацией книги 28 октября 1994 года в Кировской диораме. Автору-юбиляру было высказано много восторженных и благодарных слов за его рыцарское служение фотоискусству и родному краю. В фотоальбом вошли лучшие чёрно-белые и цветные работы мастера, сгруппированные по темам, с краткими, но ёмкими комментариями журналиста из «Кировской правды» Виталия Шулятьева. Над книгой также с любовью трудились редакторы Станислав Шаклеин и Анатолий Бабиков – знатоки фотоискусства, и переводчик Юрий Юдин. Отпечатано в Кирове, в издательстве «Вятка».

Приведу лишь три отзыва о творчестве и фотоальбоме Н. А. Шилова, собранных журналистом и краеведом Б. В. Садыриным на вечерах памяти друга в 1999 году.

«В жизни всегда есть место подвигу. Свой подвиг совершил и наш земляк Н. А. Шилов», – И. К. Таранов, председатель районного совета ветеранов войны, почётный гражданин Котельнича, подполковник в отставке.

«Коля – поразительное, редкое сочетание простоты и талантливости», – А. Бабиков, фронтовик, журналист.

«Николай Шилов – человек без комплексов, а это – непосредственность, звук природы», – А. Лысков, журналист.

Прошло пятнадцать лет, как не стало фотохудожника Н. А. Шилова, а искусство его осталось с нами. Берём его фотоальбом и как будто вместе с ним любуемся вятскими пейзажами в разное время года с высоким небом в облаках или чисто-голубым; широкой Вяткой под Котельничем в ледоход; берёзами в серебряном уборе; полосатыми тенями стволов деревьев на белом снегу; разноцветными луговыми травами. Необычны портреты у Шилова: он всегда показывает человека в деле или в праздничном веселье на живом фоне. Очень красивы у него женские лица: с открытыми улыбками или в тихой задумчивости, за чтением книги. Интересно рассматривать серию «Сказания вятских мастеров». Шилов подметил вятские узоры и в вышивке, и в инкрустации шкатулок, и в резных украшениях домов. Иногда снимал только руки мастериц и созданные ими кружева. Невозможно оторвать взгляд от маленьких шедевров: только что распустившаяся веточка вербы на просвет и первая бабочка на ней; прозрачные парашютики одуванчика; нежный цветок шиповника; фарфоровой белизны водяная лилия. Чудесны и его натюрморты из лесных ягод и грибов в корзинах, овощей, фруктового ассорти. Всё радует глаз и греет душу!

Когда-то подростком, выбирая будущую профессию, Николай хотел поступать в медицинское училище. Но отказался от этой затеи, испугавшись крови, когда сильно порезал себе ногу об осколок стекла при купании.

Став фотохудожником, Шилов достиг высочайшего уровня мастерства, и его можно назвать врачевателем душ человеческих – такое благотворное влияние оказывают на зрителей его фотопроизведения.

При подготовке публикации использованы материалы ГАСПИ КО.
Ф. 6698. Оп. 1. Д. 282–312.
Личный фонд Б. В. Садырина.