Дневни

Дневник Д. Г. Мессершмидта – источник для реконструкции народного жилища

А. В. Коробейников

Предлагаемый материал продолжает серию публикаций, посвящённых одному из первых этнографов Вятской земли¹. Методология исследования основана на принципах междисциплинарности и позволяет автору извлечь из источника данные, на основе которых формируется гипотеза доказательной исторической реконструкции.

Благодаря кропотливому труду В. В. Напольских и его cотрудников читатель получил доступ к старейшему научному источнику по этнографии жителей Вятской губернии. Речь идёт о дневниках немецкого путешественника Даниэля Готтлиба Мессершмидта, который в декабре 1726 г. пересёк Вятскую губернию с востока на запад и посетил несколько деревень на территории сегодняшней Удмуртии и Кировской области, а также город Вятку². Безусловно, опубликованный источник ещё будет подробно изучен, так как в силу своей новизны и объёма просто не может остаться не замеченным исследователями. Однако уже и теперь у внимательного читателя опубликованной части дневника возникают вопросы, порой не разрешаемые прилагаемым к публикации комментарием издателя. Иногда недоумение вызывают тёмные места русского текста, что, несомненно, можно оправдать трудностью контекстного перевода оригинала с нижне-немецкого диалекта немецкого языка, который имеет включения на латыни, греческом и других языках. С другой стороны, в современной жизни и современном русском языке трудно подобрать соответствия понятиям и реалиям трёхсотлетней давности. А порой сам путешественник в одном абзаце текста, описывая жилище русского, татарина или удмурта, в котором остановился на ночлег, называет его двумя разными словами, употребляя на протяжении всего текста несколько немецких терминов: Stube, Schwartzstube, Rauchfangen, Weiвe Stube, Wysba и др. для называния того, что издатель и комментатор В. В. Напольских часто обозначает единым словом «изба». Иными словами, не всегда понятно, о каком именно доме идёт речь.

Рис.1. Карта путешествия Д. Г. Мессершмидта по землям северных удмуртов (по В. В. Напольских)

Итак, обратимся к тексту ежедневных записей путешественника, выделив фрагменты, что могут нести сведения о конструкции, эксплуатации и потребительских качествах домов, которые он посетил. После каждого цитированного фрагмента, выделенного курсивом, изложим наш комментарий.

21 декабря … достигли Сепышной-Подволочной деревни из 3 курных изб* (Rauchfangen-26)³, куда нам пришлось заехать около 4 1/2 часа переночевать.

Я занял здесь квартиру в маленькой курной избе (Schwartzstube-27) и уселся писать дневник…**

Около полуночи приказал приготовить себе чего-нибудь поесть…***

Сразу по полуночи хотел выехать, но ямщик попросил задержаться до утра, потому что лошади должны были отдохнуть⁴.

* Деревня из трёх изб, расположенная на почтовом тракте, в которой хранится запас фуража, дров, еды, имеется отдельная изба для путешественника, вряд ли является чем-то иным, кроме почтовой станции, и приведённый фрагмент не содержит сведений о народном жилище (в пользу этого вывода свидетельствуют следующие 2 абзаца).

** Температура в помещении комфортна с 4 часов вечера до следующего утра, вероятно, изба протапливалась периодически в ожидании проезжающих через станцию.

*** Автор не сообщает, что при приготовлении пищи топилась печь в занимаемой им комнате; вероятно, пищу для проезжающих готовили в другом помещении.

22 декабря … достигли около 3 часов пополуночи первой вотяцкой деревни под названием Юска, состоящей примерно* из 6 курных изб (Rauchfangen-28).

Моя квартира была у одного вотяка, потому что русские здесь уже не живут. Их здешние жилища были все на один фасон, а именно, казались как бы построенными русскими плотниками, поскольку в целом они не отличались от русских курных изб (Rauchstube-28), только дверь вырублена на том месте, где русские обычно делают задвижное окно (Offen-loch-28)** в гинекей или бабий кут, (то есть - А. К.) напротив устья печи.

* Путешественник далее подробно описывает конструктивные элементы избы, в которой он остановился. Значит, отличие жилой избы от иной постройки ему известно. Видимо, среди ночи он увидел в деревне множество заснеженных подворий, но не мог визуально однозначно идентифицировать постройки на них как избы, так как печи в них не топились. Поэтому указанное им количество жилищ приблизительно. Сказанное подводит нас к предположению о том, что жилые избы и надворные постройки удмуртов того времени не имели столь существенных конструктивных, габаритных и внешних различий, какие дают, например, в дальнейшем, жилая изба коркб, летнее жилище-кладовая кенус и летняя кухня-молельня куалб.

** Комментарий издателя к вышеприведённому отрывку также достоин цитирования: «Несмотря на абсолютную однозначность текста трудно поверить, что печь в удмуртских домах ставилась устьем к двери: во-первых, такая планировка, кажется, нигде не зафиксирована, во-вторых, она препятствовала бы нормальному сохранению тепла в доме»⁵.

Во-первых, на наш взгляд представляется совершенно оправданным, что печи в домах удмуртов и других народов, которые мы можем наблюдать и в настоящее время, ориентированы рациональным образом – устьем «в свет», то есть к источнику естественного освещения. Данный принцип корреляции устья печи с источником дневного света зафиксирован не только в приведённом отрывке Мессершмидта (…задвижное окно в бабий кут напротив устья …то есть, окно, конечно же, на улицу!), но и в обширной этнографической литературе⁶.

Таким образом, из приведённого текста Мессершмидта можно заключить, что в виденных им домах русских имелось особое световое окно с задвижкой напротив устья печи.

В верхней части двери* была полуовальная круглая ** дыра примерно в фут шириной и высотой, чтобы впускать дневной свет***, которую они могут закрывать на ночь … стёсанной сверху в виде полуовала задвижной доской.

*В оригинале Zu oberst inder Thure war ein halb-Oval rundes loch…

Издатель замечает на это в комментарии, что ему «не известны случаи, когда окошко проделывалось бы прямо в двери»⁷. Однако, на наш взгляд, ничего сомнительного в приведённом тексте Мессершмидта нет – стоит только вспомнить, что дверь – это не только дверное полотно, но и дверной проём и дверная притолока, в которой легко разместить не только задвижную доску, но и направляющие пазы, по которым она двигается.

**Вопрос «так полуовальная, или же круглая?» снимается, если представить, что дощечка двигается по естественному углублению между цилиндрическими поверхностями притолоки двери и бревна следующего над ней венца – эта дощечка полуовальная в плане и полукруглая в разрезе (См. наш рис.2).

Рис.2. Возможная реконструкция задвижки волокового окна (заставни).

*** Световое окно может выполнять свою функцию пропускать свет лишь в том случае, если оно свободно от дыма. А для этого оно должно быть расположено ниже волокового, и, наоборот, дым пойдёт через волоковое окно только в том случае, если оно расположено выше светового окна.

Исходя из вышеизложенного, полагаем, что пользователь описываемого Мессершмидтом жилища не имел мотивов устраивать отдельное волоковое окно, и таким образом, описанное окно над дверной притолокой в удмуртском доме было как световым, так в то же самое время и волоковым.

Сказанное позволяет утверждать, что в удмуртском жилище, увиденном Мессершмидтом, ориентация устья печи совпадала с ориентацией двери. (См. наш рис. 4), и такая зависимость жёстко детерминировала планировку дома.

Рис.3. Возможная реконструкция «русского» жилища:
Стрелками показан ход отходящих газов через волоковое окно (безмасштабный овал). Световое окно напротив устья печи (квадратная рамка). Дверной проём (показан, как прямоугольная рамка) здесь не связан функционально с печью. Выше пунктирной линии – тепловой колпак.

Рис.4. Возможная реконструкция компоновки удмуртского дома.
Дверь (прямоугольная рамка) может располагаться только напротив устья печи, под волоковым окном. Последнее прикрыто свесами крыши от задувания, ибо находится в зоне аэродинамической тени.

Перед устьем печи находится широкая плита*, а на конце её – глубокая яма, куда сгребают горячие угли из печи,** чтобы они могли служить для приготовления пищи*** на открытом огне.****

* В оригинале Vorm Offen-loche ist ein breiter Feuer-Heerdt … Русский термин плита имеет, по меньшей мере, 2 значения⁸.

1. Плоский прямоугольный кусок камня, металла или иного материала.2. Кухонная печь с конфорками в металлической доске.

Видно, что термин плита для перевода немецкого Feuer-Heerdt в данном контексте не оптимален. Технические словари для der Herd дают значения – очаг, под, подина, рабочее пространство печи. Словарь Ожегова⁹ для названия площадки перед устьем печи приводит русский термин шесток, или припечек. Лучше не скажешь. ** В современной избе хозяйка перед тем, как закрыть прогретую печь заслонкой, а трубу вьюшкой для освобождения пода, выгребает угли в горшок-гасильник, который накрывает крышкой. Без доступа воздуха угли сами гаснут. Описанная Мессершмидтом яма на шестке также могла служить и гасильником. Однако наиболее вероятное назначение такого углубления при топке русской печи – это сохранение огня до следующей топки. В русской традиции такое хранилище огня имеет название горнушка или порсок¹⁰.

*** Процесс приготовления пищи в физическом смысле состоит в последовательном нагревании посуды, нагревании теплоносителя в посуде (обычно воды или масла), нагревании пищевых продуктов от теплоносителя¹¹. Понятно, что догорающие угли в силу малой массы и низкой теплотворности сами на всё это не способны: суммарная теплоёмкость посуды и воды слишком велика для преодоления её теплоотдачей от догорающих углей.

**** В современном русском языке под приготовлением пищи на открытом огне подразумевается её тепловая обработка без жарочной поверхности – типа шашлыка, гриля и т. п.¹² Блюда названного типа отсутствуют в современной пищевой традиции удмуртов, не описаны они и в исторических источниках, а приспособления для их приготовления не обнаружены на археологических памятниках нашего региона. Таким образом, на наш взгляд, при переводе этого пассажа контекстно-обоснованными были бы слова о приготовлении пищи на открытом очаге, а не на открытом огне.Издатель, в попытке интуитивно приблизиться к сути описываемого явления указывает в комментарии: «Речь идёт о сохранившемся в северно-удмуртском жилище до ХХ в. устройстве перед устьем печи открытого очага, над которым мог подвешиваться котёл»¹³. Мы, в свою очередь, располагаем свидетельствами очевидцев о том, что очаги в углублении на шестке имелись в глинобитных и даже кирпичных печах с дымовыми трубами. Они использовались нашими земляками до 50-х гг. ХХ в. и были заменены плитами с конфорками по мере проникновения в сельскую местность печного литья и кирпича. Исходя из изложенного, представляется вероятным, что автор дневника не был свидетелем приготовления пищи на открытом очаге в удмуртском доме в декабре 1726 г.

Перед дверью избы (der Stuben-29) имеется открытая свободная площадка, обложенная вокруг земляным бруствером на высоту груди*, над которой нависает крыша дома** с тем, чтобы несколько прикрыть её от дождя и на которой они летом возносят свои молитвы на открытом воздухе.

* В оригинале Fur der Thuren der Stuben ist ein offener freyer Aufftrit mit einem Brust-gelander umbschlosen. Словари сообщают нам, что немецкое Brustwehr переводится как «погрудная защита». Однако Brust – это не только грудь, но и гладко обтёсанная поверхность, передняя грань (ср. русское «брус»), а Gelander – это ограждение, поручни, перила. Соответственно, Brust-gelander – это либо погрудное ограждение, либо обтёсанное ограждение, тесовая загородка (крыльцо?).

** Из авторского текста видно, что крыша нависала над входом и служила защитой от осадков.

Представим, что крыша двухскатная, нависает своей длинной (коньковой) стороной над входом. В этом случае:

1. Дым из волокового окна свободно поднимается вверх вдоль фронтона, так как при северном, южном и западном ветре столб дыма от устья печи до конька крыши благодаря описанному свесу находится в зоне аэродинамической тени.

2. Ветровой подпор при восточном ветре не так силён, ибо дым имеет возможность подниматься по фронтону до конька, и ветер загоняет в помещение чистый воздух, а не дым.

Таким образом, нам представляется наиболее вероятной (и рациональной) для описанного Мессершмидтом удмуртского дома реконструкция именно двухскатной крыши (рис. 4).

В 11 часов дня мы достигли второй вотяцкой деревни Дырпа из 10 курных изб… (Rauchfangen-33).

Эта квартира, костюм, образ жизни и язык вотяков были такими же, как перед этим в Юске¹⁴.

23 декабря … луна принесла с собой сильный мороз…

После 10 1/2 часов ночи мы достигли ...красивой удмуртской деревни Болезина, состоящей примерно из 15 или более курных изб (Rauchfangen-37). Квартира, в которую я здесь въехал, была столь холодна, что там и собаки бы завыли, поскольку с прошлой полуночи не была протоплена *. Поэтому я… перешёл в другую и в моей волчьей шубе до полуночи в углу притулился подремать**, а в моей холодной квартире тем временем поспешно затопили печь.

24 декабря … ясная погода, безветрие, крепкий мороз. Около 0 3/4 часов пополуночи перешёл в прогретую квартиру*** и приказал поставить мне мой письменный сундук, чтобы привести журнал в порядок …около 3 1/2 часов пополудни выехал из Болезиной¹⁵.

* Несмотря на безветренную погоду, то есть при условии минимальной инфильтрации холодного воздуха в дом через стены, температура в нём за 10 с половиной часов (прошедших с последней топки печи) выровнялась с уличной. Это может свидетельствовать о том, что столь длительный промежуток автор воспринимает, как явление не совсем обычное, а, значит, ему приходилось видеть, как печи в доме топятся неоднократно в течение суток.

** Автор переходит в другую избу, протопленную ранее, но не для проезжающих. Видимо, это не что иное, как жилая изба жителя деревни. Однако и здесь температура далека от комфортной, и он вынужден сидеть в шубе. Изба, в которой постоянно живёт семья, наверняка была построена в соответствии с действовавшими эмпирическими стандартами, стены и потолок утеплены и герметизированы для минимизации теплопотерь. Если даже и в такой избе уже около полуночи приходится заворачиваться в шубу, значит, теплоотдачи печи не достаточно, чтобы покрывать теплопотери помещения в течение суток при однократной топке.

*** Печь в «квартире» топилась чуть более двух часов – с 10 3/4 до 12 3/4. В протопленной избе автор пишет дневник, среди ночи с трудом собирает предметы удмуртского праздничного костюма, паспортизирует и упаковывает их (и, конечно же, спит). До отъезда из Болезиной в 3 1/2 следующего дня (в течение 14 часов) автор не упоминает о том, что ему было холодно, или о том, что печь в его квартире топилась. За прошедшие сутки конструкция постоялой избы и теплоёмкость печи в ней не изменились. Возрастание теплоотдачи от той же самой печи можно объяснить, таким образом, лишь тем, слуги Мессершмидта не пожалели дров и нагрели печь до высокой (допустимой) температуры, благодаря большой массе (значит, и теплоёмкости) она всё это время отдавала тепло в помещение.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что в описанных Мессершмидтом жилищах деревни Болезиной теплопотери через ограждающие конструкции не превышали теплоотдачи от печи при двукратной качественной топке в течение суток. Учитывая то, что 23 декабря 1726 г. в Болезиной был сильный мороз, а в современных домах при морозе также бывает небходима двукратная топка, можно уверенно заявить, что описанные избы и печи в них по соотношению теплоотдача – теплопотери могли быть близки к современным.

25 декабря …около 113/4 часов полуночи достигли мы деревни Глазовка.

Моей квартирой была красивая горница (hubsche Gornitz-41)* у одного из местных каринских татар**, куда я тут же приказал поставить мой письменный стол, чтобы сделать записи…

Пасмурно, снег, слабеющий мороз, не очень холодно.

Как только закончил записи, около 31/2 утра завернулся в свою волчью шубу, поскольку в избе (Stube-41) было очень холодно,*** и притулился на несколько часиков подремать на скамье в углу избы (Stube-41). Тем временем, была затоплена печь****, и около 71/2 часов утра мне приготовили чай*****.

* Этимологию слова горница традиционно принято связывать со славянским горний, то есть верхний. Причём, «чистая» половина крестьянской избы сплошь и рядом называется горницей даже и в одноэтажных постройках..

** Автор указывает, что татары – хозяева его квартиры являются мухаммеданами. Из этого можно обоснованно предположить, что дети и жёны упомянутого татарина в это время находятся не в горнице, а на другой половине дома, которая отапливается отдельно.

*** Автор занимает протопленное помещение в жилом доме. С 12 до 31/2 ночи он пишет там дневник. Помещение за это время стремительно остывает, несмотря на слабеющий мороз на улице. Описываемый дом, состоящий из нескольких помещений, одно из которых (красивая горница) сдаётся внаём проезжающим, вероятнее всего, принадлежит зажиточному человеку. Значит, дом и печь построены в соответствии с действовавшими стандартами для качественного жилья. То есть ограждающие конструкции теплоизолированы и герметизированы, дефицита дров нет.Превышение теплопотерь такого помещения над теплоотдачей печи можно объяснить только низкой теплоёмкостью печи, то есть неспособностью её запасать большое количество тепла (достаточное на сутки). Но коли печь, тем не менее, перфектно исполнена, значит, она не запасает тепло исключительно в силу своего устройства, то есть, она так задумана. Вообще, теплоёмкость печи определяется как произведение удельной теплоёмкости её материала на температуру материала и на его массу. Материал рассматриваемой печи, наверняка, теплоёмкий (глина, кирпич), нагревается он обильной топкой. Таким образом, причина низкой расчётной теплоёмкости данной печи остаётся одна – малая масса нагреваемого материала и малая площадь тепловоспринимающей и теплоотдающей поверхности.

**** Автор мог лечь на скамью в любом месте, не обязательно в углу. Из его указания, что он притулился именно … в углу можно обоснованно предположить, что притулился он, не лёжа, а именно сидя в углу. Таким образом, его голова неминуемо оказалась бы в зоне дыма, отходящего от топящейся печи по-чёрному.

Но если он сидит на скамейке в помещении, где в это время топится печь, не испытывая при этом неудобства, значит, дым от топящейся печи отходит не через волоковое окно, а через специально устроенный дымоход. Отопительным прибором с дымоходом теоретически может быть либо:

– русская печь по-белому, то есть массивная печь с насадной трубой (из кирпича?), которая отводит печные газы наружу;
– русская печь по-чёрному, то есть массивная глинобитная или кирпичная печь с деревянной трубой-дымницей над ней, которая собирает и отводит отходящие газы из-под потолка помещения аналогично современным кухонным вытяжкам;
– чувал (камин), то есть открытый очаг на полу, окружённый вертикальной деревянной (?) трубой с глиняной обмазкой изнутри, которая имеет в нижней своей части вырез для топливника.

Из перечисленных приборов наименьшей массой тепловоспринимающего материала (см. предыдущую сноску) обладает, конечно же, чувал.

***** Автор спит в продолжение 4-х часов. Надо полагать, что печь всё это время непрерывно топится (тем временем затопили печь …). Утром ему кипятят чай и, логично, другую печь для этого специально не растапливают, пользуясь готовым огнём.

Для русской печи, в силу её массивности, достаточна двухчасовая топка (см., например, запись Мессершмидта от 24 декабря). В результате топки теплоотдающие (внешние) поверхности её нагреваются до температуры 90-120 градусов, что является пределом для нормальной эксплуатации. Ибо если нагревать печь дальше (допускать её перекал), она начнёт интенсивно разрушаться, на её поверхности загорится осевшая пыль, прикосновение к ней вызовет ожоги, а столь интенсивное инфракрасное облучение вызовет чувство дискомфорта в силу радиационного перегревания (см. СНиП «Отопление и вентиляция»). К тому же перегрев печи пожароопасен.

Таким образом, если верно, что описанный Мессершмидтом отопительный прибор:

– имел малую (в сравнении с русской печью) массу и площадь поверхностей;
– имел дымоход;
– эксплуатировался в режиме затяжного горения,

этим прибором был, вероятнее всего, чувал (то есть устройство каминного типа), который обогревает помещение инфракрасным лучеиспусканием во время горения топлива.

26 декабря … около 11 часов ночи достигли мы деревни Бигра. Пасмурно, плотный снег, безветрие, умеренный мороз.

Около 1 3/4 часов пополуночи завернулся в мою волчью шубу и сидя пристроился в углу избы (den Winkel der Stuben-43) несколько часиков подремать. Тем временем изба была протоплена (die Stube angehitzet-43) и согрелась. Около 5 часов утра приказал приготовить себе чай (op.cit. 89)*.

* В приведённом отрывке, равно как и в предыдущем, автор также описывает действие отопительного прибора, который имеет дымоход и эксплуатируется в режиме затяжного (более 3-х часов) горения. Как нам представляется на основе вышеприведённой аргументации, таковым могло быть, снова вероятнее всего, устройство каминного типа – то есть чувал.

26 декабря в 1 3/4 часа пополудни достигли яма или деревни Усть –Люкма из 20 курных изб (Rfgen-44).

…примерно в 3 3/4 часов пополудни достигли последней вотяцкой деревни … примерно 13-14 курных изб (Rauchfangen-45), в которую чтобы накормить лошадей заехали, и где нам пришлось задержаться до полуночи … я приказал приготовить мне немедля чаю, а затем поесть.

Вечером писал дневник до полуночи*.

* На основании того, что автор умалчивает о том, что в занимаемом им помещении топилась печь, можно предположить, что температура была комфортной в течение всех 8 часовего пребывания там. Таким образом, теплопотери помещения покрывались теплоотдачей от печи, которая была протоплена предварительно и, в силу своей массивности, запасла достаточно теплоты. Если вышесказанное верно, то встреченная путешественником в Усть–Люкме печь была печью «русского» типа.

28 декабря, среда. Луна в тучах, умеренный мороз, безветрие (op.cit. 98).

… достигли около … 7 часов утра Сезенёва-Повоза.

Моя квартира – чёрная комната (Rauch-kammer-53)* или вызба (Wysba-53) была настолько полна чада и дыма** от засаленной печи*** (fettichten Offen), что через несколько часов сделало меня совсем больным****… Около 1 часу дня головная боль от чада стала переносимой, но вызба (Wysba-53) из-за дырявых стен снова настолько промёрзла, что я свалился с простудой в груди. Но, тем не менее, писал дневник, насколько мог. Около 3 часов пополудни***** приказал готовить лошадей.

* Основное значение данного термина Rauch-kammer (нем.) – коптильня.

** Автор приезжает на станцию так рано, что застаёт топящуюся печь. Отходящие газы из топливника наполняют помещение. Они не истекают свободно и не поднимаются к сводчатой крыше. Отсюда следует, на первый взгляд, тривиальное, но, по сути, очень важное предположение – в этом помещении был потолок.

*** fettichtеn (нем.) – жирный, замасленный, засаленный – может означать здесь, что печь либо покрыта снаружи жирной сажей – признак того, что тяга отходящих газов не была организована, например, по причине того, что ветер забивал дым от топящейся печи в избу. Либо она покрыта снаружи сгоревшей пылью – признак того, что при топке печь разогревали до слишком высокой температуры. И то, и другое вполне естественно для ничейной заезжей избы.

**** При нормально топящейся печи по-чёрному в жилом доме его хозяева (по крайней мере, старики и дети), конечно, не уходят из избы, оставаясь в ней (на полатях и лавках) ниже уровня дыма, отходящего в волоковое окно.

В описанном случае при безветренной погоде дым должен был нормально отходить в волоковое окно. Единственной причиной угорания Мессершмидта нам видится та, что он пытается писать дневник, сидя в избе во время топки русской печи по-чёрному, когда его голова находилась в зоне дыма (ср. с записями от 25 и 26 декабря).

***** Предположим, что печь была затоплена сразу по приезде путешественника в 7 часов утра, затем он, страдая от дыма, проводит в избе несколько часов – допустим, 2 часа, необходимые для полного нагрева печи, после чего топка завершается в 9 утра. Всего 4 часа спустя изба, по свидетельству автора, промерзает настолько, что он простужается. Столь быстрое охлаждение протопленной массивной печи и избы представляется довольно странным, если вспомнить, что мороз на улице умеренный, и при безветренной погоде инфильтрация через стены (даже дырявые) минимальна. Возможно, спасаясь от оставшегося после топки угара, автор открывает волоковое окно и вместе с проветриванием выстужает помещение.

Вообще, выражение Мессершмидта die Wysba der lochrichten wande wegen wieder so elkaltet представляется нам тёмным. Издатель переводит der lochrichten wande как дырявых стен.

В сложносоставных понятиях Wand (f) – это не только стена, но и граница, ограждение, экран; например Wandfeuer – экранированный нагревательный горн (французский эквивалент: le feu de forge mural). Поэтому, смеем предположить, что речь тут может идти и о щелях в стенах, и о трещинах в теле (стенках) печи, и о некачественной печной заслонке (?).

28 декабря, четверг … достигли около 11 1/2 часов ночи деревни Рогова.

Пасмурно, снег, безветрие, умеренный мороз.

В Роговой нашёл я точно такую же вызбу* (Wysba-55), которая, прежде всего, должна была быть протоплена, отчего до 2 1/2 часов ночи вынужден был остаться лежать в санях, чтобы от угара и чада снова не заболеть. Около 23/4 часов** ночи мои люди закрыли немного рановато дымовое отверстие*** (Rauchloch-55), и тут же я снова оказался в дыму, так что вплоть до наступления дня должен был оставаться в кровати (на жёсткой скамье, …а укрываться шубой). Около 93/4 утра приказал приготовить мне чаю.

* Если изба точно такая же, как накануне, тогда это Rauch-kammer, то есть изба по-чёрному.

** Печь топится около 3 часов и должна бы нагреться до расчётной температуры, а топливо за это время прогореть.

*** Люди Мессершмидта могли закрыть либо устье печи заслонкой, либо волоковое окно, либо оба эти отверстия. Хотя автор в более ранней записи называет устье печи Offen-loch(28, 29), а дымовое отверстие в приведённом отрывке Rauchloch, мы не берёмся утверждать однозначно, о закрытии которого именно отверстия идёт здесь речь.

Таким образом, автор дважды – 28 и 29 декабря – угорает по причине неквалифицированных действий своих слуг, которые не выгребают угли из протопленной печи в гасильник.

29 декабря … в деревне Карино … у меня была красивая горница (Gortitz – так в тексте 57) или белая изба (Weiвe Stube) у понимающего татарина.*

* Очевидно, хозяин дома, и его семья проживали в это время в другой части дома, отапливаемой отдельно.

30 декабря в Хлынове …
Моей квартирой далеко в стороне от рынка была маленькая горница* (Gornitz-63) с двумя маленькими чёрными окошками, которые не пропускали свет дня.
Моим людям не досталось квартиры, и им пришлось устроиться в чёрной избе (Schwartzstuben-63) совместно с хозяином** (op.cit. 108).

* По-видимому, речь может идти здесь только о многокамерном жилище, которое состоит из чёрной избы для повседневного проживания семьи и горницы, сдаваемой внаём проезжающим. Мессершмидт останавливается в горницах у каринского татарина в Глазовой 25 декабря, у каринского татарина 29 декабря и в городе Хлынове у горожанина 30 декабря. Из текста везде видно, что он отличает горницу (белую избу) от чёрной избы, никогда не смешивая термины для их обозначения.

** Горница, оборудованная очагом каминного типа, имеет для временно проживающего постояльца то несомненное преимущество, что указанный очаг (в отличие от печи по-чёрному) может топиться в присутствии постояльца и сразу же по затоплению (в отличие от массивной печи) может нагревать сидящего у очага человека лучистой энергией.

Выводы

Несмотря на мимолётность своего пребывания на территории Вятской губернии, Д. Г. Мессершмидт увидел и оставил свидетельства, по меньшей мере, о трёх различных типах жилища.

Попытаемся условно обозначить их как русское жилище, удмуртское и татарское. Разумеется, автор дневника не описывал их как исследователь, и наши выводы основаны на фрагментарных данных, разбросанных по тексту.

Важно осознавать и то, что найденные нами свидетельства о конструкции жилищ являются свидетельствами косвенными. А именно, основываясь лишь на описаниях работы отопительных печей, мы пытаемся делать обоснованные предположения о всей конструкции дома подобно тому, как всякий знакомый с устройством автомобиля реконструирует его в основных чертах, держа в руках карбюратор или, к примеру, колесо. В соответствии с нашим глубоким убеждением то или иное жилище (применительно к нашим суровым климатическим условиям) появляется там и тогда, кода его появление диктуется характеристиками того или иного отопительно-варочного агрегата. Образно говоря, не печь стоит в доме, а дом есть оболочка (в частном случае – тепловой колпак) вокруг печи. Именно внутри этой оболочки человек организует подходящий для него микроклимат. В свою очередь, появление того или иного отопительно-варочного агрегата обусловлено условиями хозяйствования, а именно – потребностями тепловой обработки пищевого сырья с определёнными свойствами.

Таким образом, смысл предлагаемой статьи сводится, во-первых, к изложению методики реконструкции жилищ по косвенным данным, а, во-вторых, к постановке проблем изучения жилища, хозяйства и общественных отношений удмуртов начала XVIII в. через новый письменный источник.

Примечания

1 Николаева Т. К. Д. Г. Мессершмидт и его наблюдения о Вятке и удмуртах // Герценка: Вятские записки: [науч.-попул. альм.] Киров, 2004. Вып.7. С. 188–192.
2 Напольских В. В. Удмуртские материалы Д. Г. Мессершмидта : дневник. записи, дек. 1726. – Ижевск: Удмуртия, 2001. 224 с.
3 В скобках здесь и далее приводится немецкий термин из дневника Мессершмидта с указанием номера страницы по названному изданию, на которой он использован.
4 Напольских В. В. Указ. соч. С. 75–76.
5 Там же. С. 122.
6 Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1994. Т. 1, кн. II: Поселения и жилище. С. 126–127.
7 Напольских В. В. Указ. соч. С.122.
8Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1984. С. 451.
9 Там же. С. 777.
10 Федотов Г. Я. Русская печь. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 11–12.
11 Скурихин И. М., Нечаев А. П. Всё о пище с точки зрения химика. М. : Высш. шк., 1991. 288 с.
12 Там же.
13 Напольских В. В. Указ. соч. С.122
14 Там же. С. 80.
15 Там же. С. 84–86.