Версия для слабовидящихГ. Ф. Чудова и Украина
И. В. Зборовец
Откуда в семье Чудовых любовь к украинской народной культуре? Родители Гали Фёдоровны были северяне: отец из Тверской губернии, мать из Новгорода Великого. Эта географическая удалённость препятствовала возникновению русско-украинских духовных связей. Однако в те времена культурную миссию нередко осуществляли политические ссыльные. В частности, таким «мостом» для Чудовых стала украинская семья Мазуренко.
Братья Семён и Виктор и сестра Елизавета Мазуренко известны как участники революционного движения. Их имена встречаются в исторической литературе1. В 1899 г. Виктор Мазуренко былсослан в г. Яранск Вятской губернии, где познакомился с Еленой Петровной Михайловской (сестрой матери Г. Ф. Чудовой), высланной из Петербурга, и вступил с нею в законный брак, от которого родились в 1900 г. – дочь Галина, а в 1904 г. – сын Борис – двоюродные сестра и брат Гали Фёдоровны. Затем этот брак распался. Елена Петровна на свой скромный заработок фельдшерицы растила двоих детей. Она и познакомила мать Г. Ф. Чудовой, Елизавету Петровну Михайловскую, только что закончившую гимназию в Новгороде, с семьёй Мазуренко2. Так встретились и подружились две «императрицы» Елизаветы – русская и украинка.
Надпись на обороте: «Чуткому товарищу, талантливому руководителю, милой
Клавдии Михайловне в память совместных лет работы в замечательной
биб-ке им. Герцена – благодарная за все хорошее – Г. Чудова. 29/IV 48 г.»
Е. П. Мазуренко, большая патриотка, свою любовь к родине передала Михайловским, а затем и Чудовым. Не удивительно, что Гали Чудова выросла в атмосфере культа Украины и её песен. У Елизаветы Чудовой был хороший музыкальный слух и приятный, хоть и небольшой, голос. Работая по дому, она напевала украинские песни. Поэтому Г. Ф. Чудова уже в детстве знала и пела (иногда вместе с матерью) «Гандзю», «Як за гаєм-гаєм, гаєм зелёненьким», «Дивлюсь я на небо та й думку гадаю», «Ніч яка, Господи, місячна, зоряна», «Кажи мені правду, мій любий казаче», «Під небом чужим я вітаю» и другие. Шуточные «Гречаники» Гали не только пела, но и танцевала под эту популярную мелодию. В 1991 г. известный библиограф-краевед Г. Ф. Чудова по памяти записала слова из своего далёкого детства:
|
Приїхали паничі – Гречаники у печі. Приїхали гімназисти, Гречаники стали їсти. Гоп, мої гречаники, Гоп, мої милі, Чого ж мої гречаники Не скоро поспіли? |
Таким образом, ещё до поездки на Украину, юная Гали училась правильно произносить украинский текст, многократно пела «Реве та стогне Дніпр широкий» Т. Г. Шевченко.
Елизавета Мазуренко жила в Екатеринославле (Днепропетровске) и была замужем за инженером Сергиенко Александром Иосифовичем. Летом 1915 г. она пригласила Елизавету Петровну Чудову с детьми к себе в гости. В это время А. И. Сергиенко был назначен начальником Землесосного каравана судов, очищавшего фарватер Днепра между Александровском (Запорожье) и Днепровскими порогами. В состав Землесосного каравана входили: платформа с механизмами, длинный ряд понтонов, выбрасывающих песок на берег, брандвахта для команды, несколько грузовых барж с запасами топлива и целая лодочная флотилия, в том числе и знаменитые днепровские «дубы», которые фигурируют в «Страшной мести» Н. В. Гоголя. Г. Ф. Чудова признавалась, что ей, подростку, больше всего понравились не шлюпки, не рабочие лодки, а именно «дубы», которые передвигались на вёслах, в них помещалось много людей и различных грузов, да и на волнах они держались более устойчиво.
А. И. Сергиенко забрал с собой на всё лето свою семью, родственников и гостей. Кроме взрослых, в путешествии по Днепру принимала участие целая группа подростков: Борис Мазуренко (11 лет), Галина Боголюбова (14 лет), её школьная подруга Маруся Петрова (13 лет) и Гали Чудова (11 лет). Семья Сергиенко и гости разместились в трёх каютах брандвахты. Обедали и пили чай обычно на палубе, где тоже стоял стол, а в стенке был шкафчик с посудой.
Много лет спустя Г. Ф. Чудова воспроизводила малейшие подробности, так они врезались в память: каюты начальника брандвахты находились в носовом отделении, а самое большое помещение занимала команда и обслуживающий персонал, в составе которого были и женщины (поварихи, прачки). В Европе гремела Первая мировая война, но мужчин в команде было так много, словно не объявляли мобилизацию. В камбузе брандвахты готовили еду и для семьи начальника каравана, и для команды. Кормили вкусно и обильно, особенно запомнились детям украинский борщ и узвар из фруктов 3.
Подростки получили в своё распоряжение прекрасную четырёхвёсельную шлюпку, которую назвали «Наутилус», поскольку увлекались романами Жюля Верна. Они самостоятельно катались по волнам, доверившись Днепру. Гали Чудова научилась плавать, грести и управлять рулём в лодке. Она вспоминала: «Представляете, как привольно нам было на Днепре во время нашей плавучей жизни! Чего мы только не вытворяли! Ловили руками речных черепах на отмелях, ужей в кустах ивняка, обследовали все берега, взбирались на гору; однажды заплыли в тихий днепровский затончик – волшебный мир, где ветви ив свисали до самой воды и красовались огромные белые лилии с желтыми кувшинками на своих широких листьях-тарелках. Начитавшись произведений Э. Сетон-Томсона, мы строили в прибрежных кустах шалаши-вигвамы, порывались даже в них ночевать, но являлись к нам дядя Саша, тётя Лиза и мама и уволакивали нас на брандвахту. Вот почему лето 1915 г. я вспоминаю, как чудесную сказку» 4.
Г. Ф. Чудова влюбилась в Днепр. Она видела его синим, вольным, плавным, могучим, в золоте песков, в зелени прибрежных ракит. Бурь на Днепре в то лето почти не было, кроме одной, которая случилась днём, когда Е. П. Сергиенко и Е. П. Чудова с маленькими детьми в лодке попали в грозу. Гали была потрясена яростью Днепра. Всё было так, как описал Т. Г. Шевченко: и «горами хвилі», и «човен» с близкими людьми, который «то виринав, то потопав». К счастью, с помощью гребцов-матросов лодку удалось благополучно причалить к брандвахте.
Караван начал свой путь из Александровска. Буксирный пароход «Херсон» доставил его на Днепровский перекат. Брандвахта обычно бросала якорь у высокого берега, а землесоска работала в низком месте, выбрасывая по понтонам песок. С брандвахты на берег вели высокие сходни, по которым подростки бегали, как по улице. За лето стоянка менялась несколько раз, последняя была в конце августа на острове Хортица, где теперь ДнепроГЭС. По Хортице Гали Чудова бродила среди великолепных дубрав, в густых зарослях лакомилась кисло-сладкими ягодами ежевики, и следы её ног на песчаном берегу размывали днепровские волны. Гали декламировала: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои…» Эта встреча с украинской природой запомнилась ей на всю жизнь.
С Хортицы Чудовы уехали домой, в Петроград. По пути переночевали в Александровске. Здесь Гали Чудова вместе со своей сестрой Галиной сфотографировались на память: Галина – в костюме украинского парубка, а Гали – украинской дивчины. К сожалению, с началом войны в 1941 г. этот снимок остался в Калуге. Вернувшись в Петроград, Гали Чудова уверяла своих одноклассниц по гимназии в том, что всё, написанное Н. В. Гоголем о Днепре в «Страшной мести», – чистая правда, и она сама искренне в это верила. Романтические преувеличения свойственны подросткам.
Незабываемый 1915 г. во многом определил устойчивый интерес Г. Ф. Чудовой к Украине, к её деятелям науки, культуры и искусства – учёным, композиторам, писателям и, конечно, библиотекарям-библиографам. Многолетние дружеские отношения связывали её с Харьковским государственным институтом культуры (ныне – Харьковская академия культуры), где рецензировались краеведческие работы Г. Ф. Чудовой, в частности, книга «В те далёкие годы».
С большим уважением Г. Ф. Чудова отзывалась об «Истории русской интеллигенции» Д. Н. Овсянико-Куликовского, о трудах А. А. Потебни. Она искренне радовалась, неожиданно открыв для себя оперу П. И. Чайковского «Кузнец Вакула» на гоголевский сюжет; была приятно удивлена, когда в Харькове её сравнили с Х. Д. Алчевской! Г. Ф. Чудова в ответном письме согласилась с тем, что какие-то внешние сходные черты просветительской деятельности есть: «Харьковский деятель Х. Д. Алчевская много работала над методикой обучения взрослых и основала первую в России частную женскую воскресную школу. Я, конечно, сама школы основать не могла, но с 1925 г. в течение 65-ти лет постоянно работала в области просвещения в разных семинарах, курсах подготовки и переподготовки библиотекарей, культпросветработников, выступала с лекциями и за всю свою жизнь в общем имела многотысячную аудиторию.
Однако Х. Д. Алчевской больше повезло: она смогла издать свои мемуары «Передуманное и пережитое». А какой широкий резонанс имела «Книга взрослых» Х. Д. Алчевской, выдержавшая более 10-ти изданий! Мне же предоставлена одна возможность – издаваться в 4-х машинописных экземплярах! Выпущена в свет только ничтожная часть моего библиографического наследия, которое я оставила вятчанам, да и не только им. Мои работы могли бы иметь и российское значение, получить известность и на Украине, если бы кто-нибудь заинтересовался моей жизнью и работой и написал книгу о моём более чем полувековом опыте. Конечно, мы с Х. Д. Алчевской, которую я глубоко уважаю и ценю, творчески работали в разные исторические эпохи, но делали общее дело – несли подлинную культуру в широкие массы и этим служили людям, помогали приблизиться к заветным идеалам добра и справедливости» 5.
Связь с Украиной у Г. Ф. Чудовой осуществлялась и через книги классиков художественной литературы. Гоголевское описание Днепра она перечитывала многократно, помнила наизусть, а отрывок о днепровской буре могла воспроизвести на украинском языке.
В октябре 1992 г. Г. Ф. Чудова получила из Харькова текст неопубликованного стихотворения поэта Мирона Степняка о Днепре:
|
Отплыть готова птица водная, |
Эти строки вновь вызвали у Г. Ф. Чудовой воспоминания о лете 1915 г. Она писала: «Меня очень огорчила строка «Ты высох, Днепр!» Неужели это правда, и Днепр обмелел? Не верится!».7 Ведь она помнила Днепр совсем другим. И Г. Ф. Чудова прислала в Харьков на отдельном листке отрывок из «Страшной мести» Н. В. Гоголя, записанный по памяти на украинском языке. Она просила сверить её текст с переводом гоголевской повести и вернуть ей листок с исправлениями. Гали Фёдоровна хотела проверить свою память. Её просьба была выполнена в Харьковской государственной библиотеке им. Короленко по «Зібранню творів М. В. Гоголя». За исключением трёх-четырёх мест рукопись абсолютно соответствовала печатному тексту. Вот какая была память у Г. Ф. Чудовой!
На склоне лет Гали Фёдоровна размышляла о том, какую роль в её жизни сыграли реки. Она насчитала 10 больших рек, влившихся в её судьбу, и в их числе – дивный, могучий Днепр, покоривший навсегда её сердце в отрочестве.
Эта страница жизни Г. Ф. Чудовой остаётся драгоценной и для нас.
Примечания
1. Лойко, Л. От «Земли и воли» к ВКП(б). – М. ; Л., 1929. С. 62–63.
2. Чудова, Г. Ф. Письмо от 1 июня 1984 г.
3. Чудова, Г. Ф. Письмо от 24 окт. 1992 г.
4. Там же.
5. Чудова, Г. Ф. Письмо от 7 авг. 1992 г.
6. Тетрадь стихотворений Мирона Степняка. Хранится у автора статьи.
7. Чудова, Г. Ф. Письмо от 24 октября 1992 г.
