Версия для слабовидящихО лирике Галины Кустенко
Кустенко, Г. А. Сердечные дали : стихи / Г. А. Кустенко; худож. Н. П. Зубарева. – Киров, 2008. – 127 с. : ил. – (Серия «Литературные встречи») .
Вдохновение приходит, как захочет,
то блаженные подарит полчаса,
то поманит и обманно захохочет,
и сорвётся, и взовьётся в небеса.
Всколыхнётся занавеска, как от ветра.
Отмахнёшься, как от милой чепухи,
от стихов своих в спокойном стиле «ретро».
И подумаешь, что это не стихи.
Поэзия Галины Кустенко всегда заключает в себе нечто приглушённое, чисто женское. Вчитываясь в поэтические строчки, мы видим, как по-разному раскрываются грани женской души.
Впечатления детства, юности всегда оставляют неизгладимый след в творческой памяти, и Г. Кустенко трогательно и непосредственно погружается в юношеские годы, можно сказать, что с клинком в вытянутой руке делает выпад за выпадом, то, отражая уколы, то, испытывая мгновения счастья от лихой атаки, то боль утрат:
Получая туше за туше,
за обманом обман,
«контррикостом» опять не отвечу…
(Школа фехтования)
В поэтическом мире Г. Кустенко огромную роль играет свет, цвет и звук. Каждая строчка имеет свой цвет и музыкальный тон. Её поэзия сродни рисункам, написанным пастелью или сыгранным на скрипке пассажам. В её стихах наиболее интенсивны зрительно-слуховые образы, то есть те, которые связаны с воображаемой «визуализацией»:
…И как славно сыгран камерой
цветной дивертисмент.
(Фотограф)
…Была пронзительна, как свист,
стрела, колола в сердце прямо,
когда я девочкой плыла
в стенах торжественного храма
его стихов.
(Николай Заболоцкий)
Надо сказать, что стихи наполнены уместными переносами и сопоставлениями, отчего возникает ощущение необыкновенной лёгкости и воздушности стиха:
Позабытых времён отголоски,
тонкий крик, колыхание крыл –
пела скрипка. И пал Малиновский
на колени. И очи закрыл.
(Скрипка)
Фонарик ёлочный висит,
синеет, хрупкий.
Почти хрустальным голоском
о ком печалится?
по ком звонит?..
( из цикла «Сочельник»)
Чаще всего зрительно-слуховые и осязательно-предметные образы выступают в психологически и художественно мотивированном единении, что делает стих раскованным и не банальным.
Гадали:
не сон ли –
протяжный и вольный,
похожий на сладкий
на звон колокольный…
(Полёты над Ниццей)
Но слышите вальс кружевной
влажной черёмухи нашей…
(Черёмуха)
А эта зима горяча, как пуховая шаль.
Ударил мороз на Николу,
расцвёл декабрист.
И вечером нашу судьбу нам
сыграл пианист,
да так откровенно,
что больше себя мне не жаль.
(Музыка)
Можно отметить ещё одну особенность образов Г. Кустенко – они зачастую связаны с такими оппозициями, как «свет – тьма», «солнце – ночь», «гореть – гаснуть». И это вполне естественно, потому что в стихах раскрывается своеобразное художественное миросозерцание поэтессы, сочетающее в себе элементы символизма, и своего рода «неоромантизм», не так уж часто встречаемый у современных поэтов.
По лицам – грусть,
в руках по свечке тонкой.
Идём себе туда, где белый храм
так светится, открытый всем ветрам.
Смотри-ка, Нэля, как назло лихой беде
край солнца твоего тепло купается в воде
холодной осени.
(Гобелены)
Как бы ни была драматична тематика стихов Г. Кустенко (о трудных расставаниях с любимыми отцом, матерью, любимым человеком), в них всегда блеснёт лучик надежды, лучик чистого света. Отсюда – особая метафорика стиха и весь спектр поэтических средств выражения, отражающие цвет и свет: «праздник чистого листа», «свечки прутик бледный – он и вечером посветит…», «золотого лета стружка с неба сыплется на нас», «флаги плещутся в лазури», «белый храм светится», «белый свет, белый шум, снег горит», «как радостно солнцем из глаз», «так осенью листья горят», «горит свеча из-за плеча», «синей звёздочкой горят», «победно блистать золотистым загаром», «светлая боль», «белый танец», «август – красный георгин», «затянется с блеском сердечная рана», «льётся теплый дождь акаций золотом на острова», «золото лунной медали», «с городом детства, золотым, как подсолнушек», «в июльском мареве горячем вьются-серебрятся мотыльки» и другие. Предмет, вещь и слово в поэзии Г. Кустенко тесно связаны, иногда слово открывает иные смыслы предмета, делает вещь знаком, символом. Особенно это характерно в циклах стихов, которые отмечают некие вехи в жизни поэтессы: «Родительская суббота», «Сочельник», «Август в старом парке», «Города и годы», «География красок», «Память о солнце», «О страхе потери» и др. Так, например, в цикле «Память о солнце» рождается образ Грузии, преломлённый сквозь призму её поэтических знаков: вино, любовь, маленький грузинский ресторанчик…
Смотри, какое нежное вино,
Смотри, как сердце Грузией полно.
Смотри, как осторожно,
чуть дыша,
чужая приближается душа.
(Салхино)
Или, как мы видим, символика яблока рождает аллюзию мифа об Адаме и Еве, вечную дилемму: любовь-разлука.
Девять лет тому –
Яблоко сладкое со стола.
Девять лет тому –
жаркое: ах, была не была!
Не в диковинку, не в новинку
яблока половинку.
(из цикла «О страхе потери»)
Всё это придаёт стихам Г. Кустенко глубину, создаёт «особость» её мироощущению, солнечному и светлому. Мир стихов Г. Кустенко органично дополняет разнообразную палитру вятской поэзии, делает её заметным явлением в вятской культурной жизни второй половины ХХ – начала ХХI века.
В. А. Поздеев
